Утренний гость: кем оказался человек, тайно заботившийся о Кире после потери мужа

— Не садись за руль, пожалуйста! — умоляла Кира мужа в тот день. — Ну не обязательно срочно куда-то ехать.

— Не указывай мне, а? — Артур отодвинул её с дороги. — Я взрослый мальчик, сам со всем разберусь.

— Ну что за срочность, а? — Она вытерла ладонью набежавшие слезы. — Ты не можешь приехать с корпоратива на такси?

— Хватит уже мне указывать! — прорычал муж. — Ты и так слишком много на себя берёшь.

Он выскочил из дома и сел в машину. А в час ночи позвонили. Артур разбился.

Кира долго не могла принять эту новость. Не нашла в себе силы поехать на место происшествия. Впрочем, её бы всё равно не допустили до чего-то серьёзного.

Свекровь сразу взяла дело в свои руки. Алевтину Альбертовну с её хваткой бульдога Кира вообще побаивалась. Свекровь была женщиной авторитарной. Не терпела, когда её называли полным именем и уж тем более по отчеству. Все в семье, включая внучку Лерочку, называли её Тиной, даже сын.

Артур работал финансовым аналитиком в крупной компании. Денег на жизнь не хватало, хотя Кира и продолжала заниматься любимым делом — она была успешным ландшафтным дизайнером. Общих заработков хватило, чтобы купить квартиру и обустроить загородный дом. Сюда-то Кира и перебралась после гибели мужа. Не могла оставаться в городе, где всё напоминало о нём. Их семейная жизнь, внешне безоблачная, в последние месяцы такой не была.

Кира замечала, как муж становился замкнутым и отстранённым. Вместо своих вечных шуточек он теперь всё больше молчал. Задерживался на работе, забывая даже предупредить. На телефон поставил пароль, чего раньше не делал никогда. Теперь горе смешалось с невысказанными вопросами в её голове. Кира не понимала, чем заслужила всё это. Да ещё дочка, шестилетняя Лера, не знала, куда подевался папа. На похороны Кира её не взяла. Да и не на что там было смотреть — супруга хоронили в закрытом гробу.

Она в дни перед погребением ходила как сомнамбула. Всем занималась свекровь, и она была так деловита, что оторопь брала. Кира только кивала, когда та предлагала выбрать обивку гроба. Она лишь вещи для Артура отвезла сама: его любимый свитер, джинсы, ботинки. Всё положила в пакет, вдыхая запах мужа, его любимого одеколона, и ужаснулась тому, что делает.

На кладбище всё прошло как-то буднично. Свекровь, коллеги, венки. А вот на поминках Кира уже немного пришла в себя и удивилась тому, как по-разному люди реагировали на горе. Рядом с ней сидела яркая молодая женщина. И даже на скорбное мероприятие она умудрилась надеть неуместный бирюзовый костюм с розовой блузкой. Женщина представилась, её звали Ларой Петровой.

— Вы знаете, — прошептала эта рыжеволосая красотка, аккуратно утирая слёзы кружевным платочком, — Артура ведь все так любили, он был настоящим лидером, умел повести за собой, а как анекдоты рассказывал — мы все хохотали.

— Да, муж умел повеселить, — кивнула Кира вежливо.

— Ой, да чтоб вы понимали, — резко оборвала её Лара, — таких мужчин больше нет, Артурчик один такой был, его совершенно точно никто не заменит.

Кира пристально посмотрела на эту странную коллегу. Та глядела оценивающе, словно собиралась предъявить счёт за что-то. Киру передёрнуло, но она списала свои подозрения на нервозность и стресс.

После похорон молодая вдова вообще впала в какое-то сонное оцепенение. Лишь мельком отметила, что с ней во дворе больше не здоровается всеобщий любимец, Гордей Иванович. Он много лет работал в жилконторе дворником. Все знали: на Гордея Ивановича можно положиться. И цветы польёт, и доставку встретит, и собаку выгуляет, если нужно. Без него во дворе стало совсем тоскливо. Но погружённая в своё горе Кира не придала этому серьёзного значения.

Она старалась сгладить сложившуюся ситуацию для дочери. Как смогла, объяснила, что папа теперь на небе. Временно отменила все свои проекты по работе и переехала вместе с Лерой за город. Там они много гуляли, рисовали, лепили, а по вечерам сидели с книжкой у искусственного камина. Иногда Кира находила в себе силы заниматься садом. Но чаще, уложив дочь, она просто смотрела в стену и не понимала, как жить дальше.

То утро тоже начиналось как обычно. Лерочка ещё спала. Кира вышла на крыльцо, привычно отметив про себя дату. Две недели без Артура казались вечностью. Она бросила взгляд на почтовый ящик. Газету уже принесли, её выписывал муж. Но теперь эта серая бумага казалась каким-то потусторонним приветом. Женщина штудировала финансовые сводки от корки до корки и надеялась, что всё это чудовищный сон.

Но в этот раз всё было не так, как обычно. На пороге стояла плетёная корзинка. В ней — свежие овощи только-только с грядки, краюха домашнего хлеба и стеклянная бутылка молока. Ни записки, ни каких-то других намёков на происхождение подарка. Она внесла всё это в дом, напрочь позабыв про газету.

Дочь как раз проснулась, выбежала ей навстречу и широко распахнула глаза:

— Мама, что это?

— Не знаю, милая. Возможно, кто-то из соседей хочет нас поддержать, — смутилась Кира.

— А мне кажется, это подарок от папы! — широко улыбнулась Лера. — Можно мне хлеба и молока?

— Ну конечно, — со слезами на глазах ответила Кира.

Малышка все эти дни ела неохотно, а тут сама попросила не очень-то любимое ею молоко. С этого дня презенты стали появляться на крыльце регулярно. Иногда там были ягоды: клубника, черника, малина; изредка сыр, один раз даже пирожки. Кира всё гадала, кто из соседей способен на такое, но никак не могла ничего придумать. Так или иначе, корзинка появлялась на пороге около шести утра. И теперь она с нетерпением ждала начала нового дня. И даже Лера без препирания ложилась спать, вскакивая с рассветом. Кира понимала: для них с дочкой эти трогательные подарки стали символом надежды.

Как-то утром Лера закричала, во все горло, замерев у окна:

— Мам, смотри, там дядя убегает!

— Где?…