История о том, как фамильная драгоценность раскрыла связь между миллионером и его персоналом

— Если пани Изабелла сейчас при своем кулоне, то получается, существует три одинаковых кулона? — резонно заметила молодая сотрудница полиции. — Нет, только два, как я и говорил! — Данил нервно провел рукой по волосам, явно встревоженный таким поворотом. — Это невозможно.

— Отец заказывал только два экземпляра. Я сам лично видел старые документы из мастерской. — Пан Коваленко, — предложил следователь примирительным тоном, — а что, если мы проверим эти документы? И, возможно, стоит попытаться найти кого-то из старой мастерской «Богдан»?

— Мастерская закрылась лет десять назад, — пробормотал Данил, все еще не в силах осознать происходящее. Я набралась смелости и сделала шаг вперед. — А можно мне взглянуть на фото твоей сестры?

— Зачем? — с неприкрытой враждебностью спросил Данил. — Может… может, я что-то вспомню из своего детства. — Ты совсем спятила, если думаешь, что я поверю в этот дешевый спектакль.

Но следователь Марченко неожиданно заинтересовался моей просьбой. — Пан, а почему бы и нет? Если гражданка действительно была найдена в четыре года с этим кулоном, возможно, есть какая-то связь? Данил колебался несколько секунд, но в конце концов снова взял телефон.

Он быстро пролистал галерею и, сжав губы, повернул экран ко мне. — Это моя сестра Надежда. Фото сделано буквально за два дня до ее исчезновения. Я взглянула на изображение, и в этот момент почувствовала, как земля окончательно уходит у меня из-под ног.

С экрана на меня смотрела девочка лет четырех, со светло-каштановыми волосами, аккуратно заплетенными в две косички, с большими, ясными глазами и застенчивой улыбкой. Но больше всего меня поразило то, что на шее у ребенка висел точно такой же золотой кулон, который я всего минуту назад держала в своих руках. — Я… — у меня перехватило дыхание, и слова застряли в горле.

— Что такое? — насторожилась офицер. — Эта девочка… она похожа на меня в детстве. У моих родителей в альбоме есть почти такое же фото.

— И кулон… тот же самый. Данил снова горько рассмеялся, но в его смехе уже слышались нотки истерики. — Как удобно! Теперь ты и вовсе все чудесным образом «вспомнила».

— Я не все помню! — выкрикнула я в отчаянии, чувствуя, как внутри все дрожит. — У меня только обрывки воспоминаний! Женщина, которая пела мне колыбельную, мальчик, с которым я играла в саду, большой дом с мраморными лестницами… в точности как этот дом!

— Хватит этой клоунады! — рявкнул он. Тарас, молчавший все это время, наконец вышел вперед. — Пан Данил, простите, что настаиваю, но я должен вам кое-что сказать.

— Тарас, я же сказал тебе… — Это о том дне, пан. О дне, когда пропала маленькая Надежда. Тарас заговорил громче, перебивая хозяина, чего раньше никогда себе не позволял.

— Я работал тогда в саду, подстригал кусты, и видел, как ваш дядя Борис разговаривал у задних ворот с каким-то незнакомым мужчиной. Все мгновенно повернулись к садовнику. Он был человеком простым и немногословным, но сейчас его лицо было необычайно серьезным и решительным…