История о том, как рутинная медицинская процедура раскрыла тайну, которую искали 30 лет

Его глаза нашли меня и зафиксировались с лазерной точностью. Он подошёл прямо к моему креслу, остановился и уставился. На его лице мелькали эмоции: шок, неверие, что-то, похожее почти на облегчение. «Спустя тридцать два года», — прошептал он достаточно громко, чтобы я услышал. — «Мы наконец-то нашли тебя».

Этого человека звали Альберт Руденко, он был генеральным директором «Руденко Фармасьютикалс». Двое других были юристами, быстро представленными и немедленно забытыми. Они проводили меня в задний офис центра, о существовании которого, очевидно, никто из обычных посетителей не знал. Всё здесь было отделано темным деревом и кожей, что никак не сочеталось с флуоресцентным отчаянием комнаты ожидания.

«Господин Бондаренко», — сказал Альберт, садясь в кресло напротив меня с серьёзностью человека, который собирается изменить чью-то жизнь. — «Приношу извинения за столь драматичное появление, но то, что мы обнаружили в вашей крови…» Он сделал паузу, тщательно подбирая слова. «Это не что иное, как чудо».

«У меня рак», — ровным голосом сказал я. «Что? Нет!» — Альберт действительно рассмеялся. — «Господин Бондаренко, вы, возможно, самый здоровый человек в Киеве. То, что у вас есть — это то, что мы ищем с 1993 года. Генетическая мутация, настолько редкая, что по нашим моделям ею обладают лишь от трёх до пяти человек на всей Земле».

Он подвинул папку через стол. Внутри были графики, диаграммы, генетические последовательности, похожие на абстрактное искусство. «Тридцать два года назад моей дочери поставили диагноз «синдром Германа». Вы знаете, что это?»

Я покачал головой. «Не думаю». «Он настолько редкий, что большинство врачей никогда не видят ни одного случая за всю практику. Это дегенеративное неврологическое расстройство, которое разрушало её нервную систему клетка за клеткой. Ей было восемь лет». Голос Альберта слегка дрогнул. «Мы пробовали всё, каждое лечение, каждую экспериментальную терапию».

Она умерла в 1995-м, за два месяца до своего одиннадцатого дня рождения. «Мне жаль», — сказал я, и это было искренне. «После её смерти я посвятил свою компанию поиску лекарства. Мы обнаружили, что болезнь вызвана дефицитом определённого белка. Человеческое тело не может вырабатывать этот белок естественным образом, кроме как в самых редких случаях. Люди с мутацией гена HRNX-4».

Альберт постучал пальцем по папке. «Люди, подобные вам. Я не понимаю. Ваша плазма, Андрей, содержит антитела, которые могут не только лечить синдром Германа, но и потенциально полностью излечивать его. В настоящее время только в Украине насчитывается несколько сотен диагностированных случаев. Во всём мире — тысячи. Дети умирают, потому что их тела не могут производить то, что ваше делает естественным образом».

Один из юристов подался вперёд. «Господин Бондаренко, «Руденко Фармасьютикалс» готова предложить вам контракт на эксклюзивные права на пожертвование плазмы. Мы говорим о двух сдачах в неделю, полном медицинском обслуживании и компенсации, эквивалентной пятнадцати миллионам долларов».

Альберт прервал его. «Пять миллионов долларов — бонус за подписание, выплачивается сразу. Десять миллионов — выплатами в течение пяти лет, плюс роялти от любого лечения, разработанного с использованием вашей плазмы».

Цифра не укладывалась в голове. Утром я считал копейки, рассчитывая, смогу ли я позволить себе оплатить электричество и купить еду. «Почему?» — смог выдавить я.

«Потому что у вас есть то, что нельзя купить за деньги. Потому что сотни семей молятся о том, что находится в ваших венах. И потому», — выражение лица Альберта стало жёстче, — «что я не позволю тому, что случилось с моей дочерью, случиться с кем-либо ещё, если я смогу это предотвратить».

Я посмотрел на контракт, который юрист подвинул перед ним. Цифры были реальными. Подписи были реальными. Это действительно происходило. «Мне нужно подумать», — сказал я. Альберт медленно кивнул. «Я понимаю. Возьмите двадцать четыре часа. Но, Андрей, пожалуйста, поймите. Каждый день, который мы откладываем, дети умирают».

Они дали мне визитку, личный номер телефона и чек на полторы тысячи гривен за мою сегодняшнюю сдачу. Я вышел из центра в яркий день. Контраст был настолько сюрреалистичным, что я задавался вопросом, не вообразил ли я весь этот разговор.

Мой телефон зазвонил, когда я подошёл к машине — пятнадцатилетней «Хонде», за которую адвокат Кристины посчитал, что не стоит бороться. Звонил Федор Назаренко (я звал его просто Федя), мой единственный настоящий друг, переживший со мной этот развод. «Андрей, где ты? Я звонил тебе всё утро».

«Сдавал плазму», — ответил я. Абсурдность всего происходящего навалилась на меня одновременно. «Иисусе, послушай. Я услышал то, что ты должен знать. Я столкнулся с Богданой Павленко в супермаркете».

Это была сестра Кристины, та, которая казалась сочувствующей во время развода, которая говорила мне, что думает, что Кристина ведёт себя неразумно. «Она напилась и начала хвастаться. Андрей, Кристина и Роман планировали это больше года. Они хотели, чтобы ты ушёл из фирмы, специально создали условия, чтобы занять твою должность и получить твои акции. Роман получил повышение до генерального директора».

«Они продают компанию холдингу «Витмор Медиа» в следующем месяце за шестнадцать миллионов долларов. Кристина получит половину, потому что они были партнерами всё это время». Рука моя сжалась на телефоне до побеления костяшек. «Она уничтожила меня ради восьми миллионов долларов?»

«Есть ещё кое-что. Богдана сказала, что Кристина намеренно затягивала бракоразводный процесс, чтобы опустошить твой бюджет на юристов, сделать тебя достаточно отчаявшимся, чтобы принять её условия. Она назвала это «сломать тебя». Это её слова».

Солнце заходило, окрашивая парковку в оттенки красного. Я посмотрел на обшарпанное здание центра донорства, затем на визитку Альберта Руденко в руке. Пятнадцать миллионов долларов, сотни умирающих детей и женщина, которая смеялась, уничтожая меня.

«Федя», — тихо сказал я, — «мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты никому не сказал того, что я сейчас расскажу. Сможешь?» «Конечно, брат». «Хорошо. Потому что я собираюсь стать очень богатым. А Кристина скоро узнает, чего стоит недооценивать «просто достаточных» мужчин».

Я подписал контракт в девять утра следующего дня в офисе Альберта Руденко в центре города. Это была стеклянная башня, которая смотрела на Киев как доброжелательный бог. Юристы стали свидетелями того, как чек с суммой бонуса поступил на мой счёт с цифровой эффективностью, которая казалась нереальной…