Крах планов: муж преждевременно радовался наследству, не зная о последнем решении жены

— Запугать, подкупить, принудить к отказу от наследства. В крайнем случае — физически устранить в случае отказа. Мы имеем дело с человеком, который систематически травил свою жену. Он способен на многое.

Берестов кивнул:

— Я подниму все камеры наблюдения из клиники. Отслежу, кто контактировал с Корнеевой последние месяцы. Проверю аптеки: что покупал Руднев, какие препараты. Если он травил, следы остались.

— Хорошо. Еще один момент. Нам нужно уголовное дело. Без него Руднев останется на свободе и продолжит охоту за Мирославой. Я уже подготовил заявление в Следственный комитет. Прикладываю токсикологические заключения, которые делала Элина Сергеевна. Там четко видно: в крови вещество, которое она не принимала по назначению врачей.

Татьяна уточнила:

— А если экспертиза не подтвердит отравление?

— Подтвердит. Элина была дотошной. Она отправляла анализы в две независимые лаборатории. Результаты идентичны. Более того, она зафиксировала ухудшение состояния по датам, вела дневник симптомов. Все это – косвенные, но весомые улики.

— Кому передадим дело?

— Следователю Вячеславу Боровому. Он работает в СК, профессионал, не берет взяток. Если кто и доведет дело до суда, то он.

Берестов поднялся.

— Начинаю работу. Завтра предоставлю первые результаты. — Он ушел.

Астахов повернулся к Татьяне:

— Свяжись с Мирославой. Скажи, что все идет по плану. Пусть сидит тихо, не высовывается. Если что, сразу звонит мне.

— Хорошо.

— И еще. Подними все документы Корнеевой. Договоры, акты, выписки. Я хочу быть уверен, что каждый актив защищен юридически. Руднев попытается найти лазейки, мы их закроем заранее.

Татьяна кивнула и вышла. Астахов остался один. Он открыл сейф, достал копию завещания. Перечитал еще раз. Все правильно. Каждое слово, каждая запятая. Элина Корнеева была умной женщиной. Даже умирая, она продумала все до мелочей. Он вспомнил их последний разговор в больничной палате. Как она смотрела на него — спокойно, без страха.

«Юрий, я знаю, что умираю. Но хочу, чтобы он не получил ничего. Ни копейки. Пусть поймет, что убил меня зря».

«Элина Сергеевна, вы уверены, что хотите отдать все Колодиной? Вы ее почти не знаете».

«Знаю достаточно. Она честная. Работает за копейки, снимает комнату, гасит кредит за лечение умершей матери. Таких не купишь. Таким можно доверить месть».

«Месть?»

«Да. Я хочу, чтобы Павел сел в тюрьму. Чтобы его судили за мое убийство. А Мирослава – свидетель. Она видела, как он входил в палату. Слышала, что я говорила потом. Она поможет следствию. Обещала мне».

Астахов тогда кивнул. И теперь выполнял обещание, данное умирающей клиентке. Он запер завещание обратно в сейф и взял телефон. Набрал номер следователя Борового.

— Вячеслав Геннадьевич? Астахов беспокоит. У меня для вас материал. Возможное умышленное убийство путем систематического отравления. Пришлю документы. Дело сложное, но перспективное.

Боровой на том конце помолчал.

— Присылайте. Посмотрю.

— Спасибо. Жду обратной связи.

Астахов положил трубку. Теперь оставалось ждать. Ждать, пока машина правосудия начнет работать. Медленно, но неотвратимо.

А в это время в маленькой съемной комнате в соседнем городе Мирослава Колодина сидела на стареньком диване и смотрела в окно. За стеклом моросил мелкий осенний дождь. Капли стекали по стеклу, сливаясь в извилистые ручейки. Она все еще не верила. Все казалось сном. Два дня назад она мыла полы в больничном коридоре. Получала маленькую зарплату. Считала копейки до получки. А сегодня адвокат Астахов сообщил ей: она наследница огромного состояния.

Мирослава не радовалась. Она боялась. Потому что понимала: муж Корнеевой не оставит ее в покое. Он придет. Будет искать. И что тогда?

Телефон завибрировал. Татьяна Верескова.

— Мирослава Андреевна, как дела?

— Нормально. Сижу дома.

— Отлично. Не выходите без необходимости. Руднев уже начал поиски. Мы отслеживаем его действия. Пока он не знает, где вы. Но будьте осторожны.

— Хорошо.

— Еще одно. Скоро следователь захочет взять у вас показания. О том, что вы видели в больнице, что говорила Корнеева. Будьте готовы.

— Я готова. Я обещала ей.

— Молодец. Держитесь.

Мирослава положила трубку. Вспомнила лицо Элины Корнеевой: бледная, осунувшаяся, но с ясным, твердым взглядом. Вспомнила ее последние слова: «Доведи до конца историю с его отравлением. Чтобы он сел». Она доведет. Что бы ни случилось. Потому что Элина дала ей шанс. Шанс на другую жизнь. И Мирослава не подведет.

За окном сгущались сумерки. Где-то в другом городе Павел Руднев собирал информацию, строил планы, готовился к атаке. А здесь, в тихой комнате, девушка, которая еще вчера была никем, готовилась защищаться. Игра началась. И ставки были слишком высоки, чтобы проигрывать.

Вячеслав Геннадьевич Боровой сидел в своем кабинете в здании Следственного комитета и изучал материалы, присланные адвокатом Астаховым. Папка была толстой. Медицинские заключения, токсикологические анализы из двух независимых лабораторий. Выписки из истории болезни, личный дневник покойной Корнеевой, где она фиксировала симптомы по датам.

Боровой был следователем опытным, с репутацией дотошного и неподкупного профессионала. Он не любил громких дел, но когда брался, доводил до конца. Сейчас он читал токсикологическое заключение в третий раз. Все сходилось. В крови Корнеевой обнаружены следы препарата, который используют в паллиативной медицине для облегчения страданий безнадежно больных. А в больших дозах оно смертельно опасно. Вещество редкое, строго рецептурное. У Корнеевой онкологии не было. Откуда оно взялось?

Боровой взял телефон, позвонил Астахову.

— Юрий Олегович, материалы получил. Вопрос. У Корнеевой были основания принимать этот препарат?

— Никаких. Ее лечащий врач подтвердил: он не назначал ничего подобного. Более того, Элина Сергеевна сама заподозрила неладное и тайно сдала анализы в стороннюю лабораторию. Результаты вас шокируют, но они достоверны.

— Понял. Кто имел доступ к ее еде и лекарствам?

— В первую очередь супруг, Павел Руднев. Они жили вместе, он готовил ей чай, приносил таблетки. Домработница приходила три раза в неделю, но она под наблюдением уже 20 лет, проверенная. Остальные контакты эпизодические.

— Мотив у супруга — наследство?

— Корнеева владела сетью клиник, коммерческой недвижимостью, крупными счетами. Все приобретено до брака. Детей нет. Если бы она умерла без завещания, все досталось бы Рудневу как единственному наследнику по закону.

— Но она оставила завещание.

— Да. За день до смерти. В пользу постороннего лица, санитарки Колодиной. Руднев остался ни с чем.

— Интересно. Значит, у него был мотив, средство и возможность. Классическая триада.

— Именно. Более того, есть свидетель. Колодина слышала, как Корнеева рассказывала мне о своих подозрениях. Она готова дать показания.

— Где она сейчас?

— В безопасном месте. Руднев активно ее разыскивает. Пытается запугать, заставить отказаться от наследства. Я опасаюсь за ее жизнь.

Боровой нахмурился.

— Хорошо. Я возбуждаю уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьи 105 Уголовного кодекса. Убийство. Назначу эксгумацию, повторную судебно-медицинскую экспертизу. Если отравление подтвердится, Руднев получит срок. Большой срок.

— Спасибо, Вячеслав Геннадьевич…