Куда исчезло кольцо: расследование жены привело к неожиданному открытию о делах мужа

— Здрасьте, приехали. А что я должна была тебе показать? И что бы ты увидела? — Елена пожала плечами. — Ты бы защищала его зубами, что, собственно, ты и делала обычно. Ты ведь хотела верить в свою сказку. И я бы все равно не смогла ее разрушить, пока ты сама не пришла к этому, сама не увидела и не поняла, что происходит на самом деле.

Софья кивнула. Елена снова была права. И от этого было еще больнее.

— Что мне теперь делать? — Ее голос звучал жалко и как-то обреченно.

— Так, для начала взять себя в руки и не раскисать. Никакой трагедии пока не случилось, — пыталась успокоить подругу Лена. — Мужчины часто изменяют, находясь в браке. Нам важно понять, как далеко у них все зашло.

— Лена, я прекрасно знаю, что многие мужчины изменяют. Но они, наоборот, стараются завалить жену дорогими подарками, потому что их мучает чувство вины и они не хотят вызвать у жены подозрения. Но у меня ситуация совсем другая. Мне муж дарит дешевку, а другой женщине — украшение, которое стоит очень дорого. Но даже не это самое обидное, а то, что он видел, как оно мне понравилось, понимаешь? Я влюбилась в этот аквамарин, и его поступок расцениваю как плевок в лицо, пусть и не открытый.

— Понимаю, я все прекрасно понимаю. Ты только успокойся. Мы обязательно все узнаем, — сказала Елена. И в ее голосе появилась та самая решительность, которая всегда так успокаивала Софью. — Мы узнаем, кто эта женщина, которой он подарил твой аквамарин.

Елена понимала, что нужно брать ситуацию в свои руки. Она была практичным и дальновидным человеком, умела собирать информацию и анализировать ее. Софья была ее полной противоположностью, а сейчас, к тому же, — опустошенной и оскорбленной. Нет, в работе Софья была совсем другой. А вот когда что-то происходило в личной жизни, она тут же раскисала и опускала руки.

— Для начала, — начала Елена, — нам нужны факты. Ты помнишь, в каком именно ювелирном продавалось то самое кольцо? Где ты его видела?

Софья назвала ювелирный магазин. Елена тут же записала название в блокнот.

— Так, теперь расскажи мне распорядок дня своего мужа. Как часто он задерживается? Во сколько обычно возвращается? Где обедает? Если ты знаешь, конечно. Бывала ли ты у него на работе? Берет ли он тебя с собой на деловые ужины с партнерами? И как часто?

Елена сейчас напоминала строгого следователя, которому была поставлена задача в кратчайшие сроки собрать все улики и арестовать преступника. Елена посоветовала Софье вести себя как обычно, чтобы не вызвать подозрений у Анатолия. Софья, сама того не замечая, стала внимательнее. Она начала замечать тонкие детали, которые раньше пропускала мимо: странные имена в его телефонной книге, едва уловимый чужой парфюм на его рубашке, его рассеянный взгляд, когда она говорила о чем-то личном или пыталась советоваться по домашним делам.

Елена тем временем вела свое небольшое расследование. Она выяснила, что аквамарин такого размера и чистоты — это большая редкость, и что в этом магазине действительно недавно было продано кольцо, идентичное описанию, на довольно крупную сумму. Имя покупателя? Конечно, Анатолий. Дата покупки — всего за неделю до годовщины. Елена также просмотрела страницы Анатолия в соцсетях. Его друзья и подписчики могли быть источником информации. Через пару дней ей удалось найти фотографию, на которой Анатолий сидел за столиком ресторана, а напротив него — молодая яркая женщина, улыбающаяся во весь рот, а на ее пальце… Елена отложила планшет и тяжело вздохнула. Это было оно, то самое кольцо. И подпись под фото — «Прекрасный вечер».

Вечером она набрала подругу.

— Соня… — Голос Елены был мягким, но в нем звучала сталь. Она злилась на мужа подруги, который так подло предал ее. — Я нашла эту барышню…

Софья тяжело вздохнула. Она до последнего надеялась, что это какая-то ошибка, хотя последние несколько дней уже не сомневалась в наличии у мужа другой женщины. Шок прошел, и осталось только острое, жгучее желание узнать, кто она, застать их вместе и посмотреть неверному супругу в глаза.

— Как ее зовут? Кто она? Ты узнала? — спросила она.

— Да, Анна, — ответила Елена. — Анна Перова. Она тоже работает в сфере строительства. Она его конкурент, фактически.

Имя «Анна Перова» повисло в воздухе, тягучее и обжигающее. Софья закрыла глаза, словно хотела стереть это имя, эту правду, вообще все происходящее. Она смутно, но припоминала это имя. Да, новая, очень амбициозная фигура в строительном бизнесе, о которой Анатолий как-то вскользь упоминал, кажется, даже с легкой насмешкой. «Молодая выскочка» — так он вроде бы ее назвал. И вот эта выскочка носит теперь на пальце ее аквамарин.

— Анна Перова, — медленно повторила Софья. — Толя говорил о ней, точно. Она его конкурент?

Елена кивнула:

— Один из крупных, который набирает обороты. Она активно переманивает клиентов, в том числе и тех, которые раньше работали с Анатолием. И, похоже, не только клиентов.

Внезапная мысль пронзила мозг Софьи. Значит, это не просто случайная интрижка. Это что-то более серьезное, нечто переплетающееся с его работой, с его жизнью. И, получается, с ее жизнью тоже.

— Что мы будем делать дальше? — Голос Софьи стал каким-то сухим и безэмоциональным. Она чувствовала, как внутри нее пробуждается что-то новое — не истерика, не отчаяние, а холодная, сосредоточенная решимость расставить точки над «i».

Елена предложила свой план. План был прост и немного циничен. Елена выяснила график передвижений Анны и ее любимые места (для этого она подключила своего одноклассника, который работал в частном охранном агентстве). Далее Елена предложила Софье выбор: устроить сцену, поговорить с Анатолием или увидеть все своими глазами, чтобы не оставить сомнений и возможности отступления для предателя. Софья выбрала последнее. Она хотела правды, какой бы горькой она ни была. И она очень хотела увидеть это кольцо на пальце соперницы. Хотя соперницей она, по сути, не была. Если Анатолий дарил девушке такое кольцо, а жене — дешевую булавку, то выбор был очевиден: кто ему дорог на самом деле.

Но вдруг Софья засомневалась.

— Лен, слушай, а может, он это кольцо ей подарил, чтобы решить какой-то вопрос? — нерешительно предположила Софья. — Может, в виде отступного? Ну, знаешь, как бывает: барышня готова уступить, но за определенную плату. Допускаю, что она тоже видела это кольцо, и оно ей понравилось. И она согласилась только за такую цену.

Елена удивленно посмотрела на подругу:

— Какие только оправдания не придумывают влюбленные жены своим мужьям-изменщикам! Просто диву даешься иногда. Соня, я прекрасно понимаю, что ты до сих пор не хочешь верить в предательство мужа. Отлично понимаю. Поэтому и предложила второй вариант — увидеть все своими глазами. Ты же не будешь отрицать очевидные вещи, если увидишь все сама?

— Я не знаю, — совсем потерянным голосом ответила Соня. — Мне так больно и противно от всего происходящего.

— Тогда не продолжаем? — уточнила Елена.

Соня внимательно посмотрела на подругу и на несколько минут задумалась.

— Что, если оставить все как есть? Ну, загулял Толик, с кем не бывает. Почти все мужчины, если не все, полигамны, но они не уходят из семьи, продолжают жить со своими женами, воспитывают вместе детей. Стоп, может, проблема в том, что у нас до сих пор нет детей? — озвучила Соня последний вопрос вслух.

Лена еще более удивленно посмотрела на подругу:

— Ты серьезно думаешь, что именно это проблема ваших отношений?

— Ну да. Если в семье есть дети, мужчины по-другому себя ведут.

— Не говори глупостей. Если мужчина хочет гулять или уйти к другой, никакие дети его не остановят. У моей коллеги муж ушел и оставил ее с тремя детьми. С тремя, Соня! Поэтому дети здесь совершенно ни при чем. К тому же, если мне не изменяет память, он сам всегда был против детей, разве нет?

— Да, но… — Соня не знала, что ответить подруге, ведь Лена была на сто процентов права. — Ладно, давай действовать, как решили. Нечего идти на попятную.

Через два дня Софья сидела в машине Елены. Она припарковалась неподалеку от одного из дорогих ресторанов в центре города — того самого, куда Анатолий часто водил ее, свою жену. И где теперь, как выяснила Елена, Анна Перова забронировала столик на двоих. На улице было холодно, но Софье было жарко. Сердце колотилось в груди, как пойманная в клетку птица.

— Ты уверена? Точно решила? — на всякий случай переспросила Елена, протягивая подруге термос с чаем. — Мы еще можем просто уехать.

Софья отрицательно покачала головой:

— Нет. Я окончательно для себя решила. Я должна это увидеть. Должна.

Подруги ждали минут пятнадцать. И вот, наконец, они появились. Сначала Софья увидела Анатолия. Он вышел из такси, обернулся, посмотрел по сторонам и подал руку выходившей следом женщине. Софья узнала ее по фотографиям Елены. Анна Перова. Она была изящная, стильная, с ярким макияжем и в ярко-красном костюме. Анна была воплощением той жизни, которую, как казалось Софье, она сама когда-то оставила ради Анатолия, — жизни, полной амбиций, динамики, блеска, движения. Анатолий что-то говорил, наклонившись к ней, и она улыбалась ему в ответ. Он приобнял ее за талию, и они вошли в ресторан.

Софья почувствовала, как перехватило дыхание, а сердце готово было вырваться из груди. Елена взяла подругу за руку.

— Это еще пока ничего не значит, — тихо прошептала Лена, пытаясь успокоить подругу, но отлично понимая, что все уже очевидно. — Это вполне может быть деловая встреча.

Но Софья ее не слушала и не слышала. Она видела эту нежность, с которой он обнимал чужую женщину, эти прикосновения, по которым читалось его отношение к ней. Она чувствовала сердцем, а сердце не обманешь.

Они подождали еще немного, чтобы убедиться, что пара уже сидит за столиком (он находился прямо у окна — это Елена выяснила заранее, их будет хорошо видно). А потом Елена предложила Софье случайно пройтись мимо ресторана. План был такой: они идут мимо окон, потом Елена возвращается к машине, якобы что-то забыла, а Софья остается стоять напротив того самого окна, за которым сидит изменщик со своей пассией.

Они так и сделали. Сначала Софья стояла спиной к окну, но в какой-то момент, собравшись с силами, чтобы посмотреть в лицо предательству, резко повернулась. Они сидели, мило беседовали. Анатолий нежно держал ее руку, что-то говорил, а на безымянном пальце Анны сияло оно — кольцо с аквамарином. Сияло на руке чужой женщины, а не на ее, законной супруги.

Мир Софьи разрушился окончательно. Но как-то нерезко, медленно, словно карточный домик, складываясь сам в себя. Она не кричала, не билась в истерике. Ее лицо было бледным, как мрамор, а глаза — пустыми. В этот момент не было даже слез. Была только невероятная вселенская пустота. Она чувствовала себя раздавленной и преданной, выброшенной на улицу, как собачка, с которой наигрались хозяева. Все, во что она верила, все, что строила эти восемь лет, оказалось ложью. Его красивые ухаживания, его обещания, его «люблю», «подожди с детьми» — все было обесценено и уничтожено с помощью одной дешевой булавки.

Елена крепко обняла подругу:

— Держись, все будет хорошо, Соня, — сказала она мягким и спокойным голосом, хотя ей самой сейчас очень хотелось войти в ресторан и отвесить Анатолию хорошую пощечину.

Софья стояла словно окаменевшая. Елена не могла сдвинуть ее с места. Внутри нее кипела адская смесь боли, ярости, унижения. Но поверх всего этого медленно, но верно поднималось одно чувство — гордость. Она не будет устраивать сцен. Не будет кричать, не будет выпрашивать объяснений. Она достойно уйдет. Возьмет все, что ей принадлежит, и уйдет.

Она еще раз взглянула на Анатолия. Он смеялся, глядя Анне в глаза, ничего не подозревая. В этот момент Софья поняла, что этот человек теперь навсегда для нее чужой. И ей больше не место рядом с ним. Она сделала глубокий вдох.

— Поехали, Лена, — тихо, но уверенно сказала она. — Мне нужно домой, собирать вещи.

Дорога домой прошла в молчании. Софья сидела, уставившись в окно, за которым мир казался чужим и нереальным. Елена периодически бросала на нее тревожные взгляды, но молчала и ничего не спрашивала; лишь иногда крепко сжимала ее ледяную ладонь. Припарковавшись у дома, Софья, словно сомнамбула, вышла из машины.

— Ты уверена, что справишься одна? — спросила Елена.

— Да, — еле слышно выдавила Софья. — Мне нужно самой. Спасибо тебе, Лена, за все.

— Я буду ждать тебя в машине, — пообещала Елена. — Если что — звони.

Софья вошла в квартиру. Их квартиру с Анатолием. Ей вдруг стало настолько противно от этого места, от каждой вещи в доме. Здесь все было пропитано его присутствием, его ложью, его предательством. Вся ее жизнь, казалось, была построена на песке, и теперь этот песок осыпался, оставив пустоту.

Она начала собирать вещи. Не бессильно, не торопливо, а методично, словно выполняя важную, хотя и ненавистную работу. Не все вещи, только то, что принадлежало ей лично, что не было подарком от него или общим имуществом. Свадебные фотографии — нет, подарки — нет. Единственная вещь, которую она забрала из их общего прошлого, была та самая булавка. Но не как память, а как напоминание. Напоминание о наивности и лжи, о цене их любви и о предательстве.

К вечеру, когда Анатолий вернулся, Софьи уже не было. Он позвал жену несколько раз, набрал ее номер, но телефон был отключен. Анатолий был очень удивлен: исчезать без предупреждения было не в стиле Софьи. Но еще больше он удивился, когда на кухонном столе обнаружил записку и обручальное кольцо, лежащее на ней. «Я ушла. Все имущественные вопросы будут решаться через адвоката. Софья».

Ни криков, ни истерик. Просто констатация факта. Это был ее способ сохранить достоинство. Не предоставить ему удовольствия видеть ее сломленной и оскорбленной. Анатолий взял кольцо в руки и присел на диванчик. Он сидел долго, пытаясь понять, что произошло. Почему жена ушла, не сказав ни слова? Но так и не понял.

Софья переехала к Елене. Подруга приняла ее с большим удовольствием. Она не стала ее жалеть, понимая, что сейчас слова сочувствия будут только еще больше бередить рану. Не давала ненужных советов. Она просто создала атмосферу, в которой Софья должна была восстановиться и вернуться к прежней жизни.

Дни тянулись мучительно медленно. Софья спала урывками, сны были обрывочными, тревожными. Утром она просыпалась с ощущением тяжести в голове и во всем теле. Каждый звук, каждый звонок телефона заставлял ее вздрагивать. Она чувствовала себя хрупкой, словно треснутое стекло, которое может рассыпаться от малейшего прикосновения. Анатолий спустя пару дней пытался дозвониться жене. Присылал сообщения в мессенджерах, требовал объяснений. Но Софья не брала трубку и не отвечала. Его поведение подтверждало то, что она и так уже поняла: она была для него удобной частью жизни, атрибутом успешности, но не любимой женщиной. Когда он понял, что его обычные методы не работают, он перешел к угрозам через адвокатов. Но Софья была спокойна. Благодаря Елене все ее права были защищены. Она не хотела ничего, кроме свободы от этого брака и человека.

Прошло два месяца. Медленно, очень медленно Софья начинала оживать. Она вернулась к работе. Это стало настоящим спасением для нее. Дизайн-бюро снова вернулось под руководство своего основателя и владельца. Софья сосредоточилась на новых проектах, творила, общалась с заказчиками, начала ходить на деловые встречи, тем самым отвлекаясь от внутренней боли. Она заметила, что стала видеть мир по-другому, в другом ракурсе и под другим углом. Ее работы стали ярче, смелее. В них появилась глубокая эмоциональность, которой не было раньше.

Однажды, направляясь на деловую встречу в новом, только что открывшемся бизнес-центре, Софья случайно столкнулась с проходящим мимо мужчиной, буквально врезалась в плечо, выронив папку с эскизами.

— Прошу прощения! — Мужчина тут же принялся собирать упавшие листы. — Это моя вина, задумался немного…