«Мама, прислушайся»: как внимательность сына помогла раскрыть секрет отца в доме бабушки

Но что за человек сидит с тяжелобольной матерью и одновременно листает ленту? Однажды во время нашего разговора я услышала на заднем фоне женский смех. Молодой, звонкий.

— Что это? — спросила я.

— Телевизор, — быстро ответил он. — Какая-то передача.

Телевизор в два часа ночи у постели умирающей больной? Наталья, моя коллега и единственная подруга, заметила перемену в моем настроении. Мы с ней работали вместе уже семь лет, прошли огонь и воду квартальных отчетов. И она знала меня лучше, чем кто-либо. Прямолинейная, резкая. Она всегда говорила правду в глаза, даже когда эта правда была неприятной.

— Ты как тень ходишь, — сказала она однажды в обеденный перерыв. — Что происходит?

Я рассказала. О поездке Игоря, о болезни свекрови, о деньгах, о странных звоночках.

— Верка, — она посмотрела на меня так, будто я сказала невероятную глупость. — Ты серьезно? Ты вообще со свекровью своей разговаривала?

— Она же больна, ей тяжело говорить по телефону.

— Как удобно, правда? Позвони ей сама. Проверь.

Вечером я набрала номер свекрови. «Абонент временно недоступен». Попробовала еще раз — тот же результат. Позвонила Игорю.

— Почему мама не отвечает?

— Она в больнице. Там связь плохая.

— А в какой больнице? Я могу позвонить в справочную.

— Вера! — он повысил голос. — Хватит меня контролировать. Я сам все решу. У тебя что, дел мало?

Он бросил трубку. Я сидела с телефоном в руках и смотрела на погасший экран. Что-то было не так. Что-то было очень, очень не так.

На следующий день на работе меня остановила Света из отдела продаж. Мы не были близки, так, здоровались при встрече.

— Вера, — она понизила голос, — я не хотела лезть не в свое дело, но… Твой муж ведь в командировке?

— У больной матери, — поправила я. — А что?

— Она замялась. — Наверное, я ошиблась. Просто… Я вчера была в торговом центре, и мне показалось… Мужчина, очень похожий. С молодой женщиной. Они покупки делали, смеялись.

— Наверное, похожий, — сказала я. — Игорь в Сосновке.

Но сердце мое заколотилось. Торговый центр. Здесь, в городе. Наш город.

Вечером я перебирала бумаги в поисках свидетельства о рождении Димы — в школе требовали копию для какого-то мероприятия. Папка с документами лежала на верхней полке шкафа. Я достала ее, начала листать и наткнулась на незнакомый конверт. Внутри оказался страховой полис. Страхование жизни. На мое имя. Сумма выплаты — 2 миллиона. Выгодоприобретатель — Игорь Владимирович Комаров, муж.

Я смотрела на бумагу, и буквы расплывались перед глазами. Дата оформления была месячной давности. Тот самый день, когда Игорь попросил меня подписать документы для работы. Он торопил, говорил, что опаздывает на важную встречу. Я подмахнула не глядя — какие могут быть секреты между супругами? Теперь я держала в руках ответ.

«Это же нормально», — попыталась я себя успокоить. — «Многие страхуются. Разумная предосторожность».

Но почему он не сказал прямо? Почему скрыл? И почему именно сейчас, перед своим внезапным отъездом? Руки мои дрожали, когда я убирала полис обратно в конверт. Нужно было все обдумать. Нужно было понять, что происходит.

Той ночью я не могла уснуть. Ворочалась в пустой кровати, смотрела в потолок. В голове крутились обрывки разговоров, странные совпадения, тревожные сигналы, которые я так долго игнорировала.

Около двух часов ночи дверь в мою комнату скрипнула. Дима стоял на пороге в пижаме с динозаврами, прижимая к груди старого плюшевого медведя.

— Мам, ты не спишь?

— Не сплю, солнышко. Иди сюда.

Он забрался ко мне под одеяло, прижался теплым телом. Мой мальчик. Моя главная причина жить.

— Мам, а папа вернется?

— Конечно, вернется. Он у бабушки.

— А почему он мне не звонит?

Раньше каждый день звонил. А сейчас уже две недели… Я обняла его крепче.

— Он занят, малыш. Бабушке плохо, нужна помощь.

— А он меня еще любит?

Этот вопрос резанул по сердцу острее любого ножа. Что мне было ответить? Что я сама не знаю? Что последние месяцы замечала, как Игорь отдаляется от сына? Как смотрит на него с раздражением, как отмахивается от его вопросов?

— Любит, — сказала я. — Просто сейчас трудное время. Все наладится.

Дима уснул рядом со мной, посапывая во сне. А я лежала и думала. Думала о своей жизни. О том, как 8 лет назад вышла замуж за красивого, уверенного мужчину, который казался надежным и сильным. О том, как постепенно этот брак превращался в клетку. О том, как я училась молчать, сглаживать углы, не провоцировать. Потому что так было проще. Потому что Дима должен расти в полной семье. Потому что… Потому что я боялась.

Но той ночью что-то изменилось. Глядя на спящего сына, я поняла: я больше не могу так. Не могу жить в неведении. Не могу делать вид, что все в порядке, когда весь мой разум кричит об опасности. Утром я приняла решение.

— Мы едем к бабушке, — сказала я Диме за завтраком.

Его глаза загорелись.

— Правда? К папе?

— Да, сделаем сюрприз. Только это секрет, хорошо? Папе не говорим, пусть обрадуется.

На работе я взяла отгул — накопились дни за переработки, начальник не возражал. Собрала небольшую сумку, положила гостинцы: фрукты, соки, конфеты для свекрови. Независимо от наших отношений, она болеет, и нужно проявить уважение.

Наталье я позвонила перед выездом.

— Едешь? — в ее голосе было одобрение. — Правильно. Только будь осторожна. Если что, сразу звони. И телефон держи наготове. Ты думаешь?..

— Я ничего не думаю. Просто на всякий случай.

Субботнее утро выдалось прохладным, но солнечным. Осень уже вступила в свои права, деревья роняли желтые и красные листья, в воздухе пахло дымом от дачных костров. Дима сидел на заднем сиденье, болтал ногами от нетерпения.

— Мам, а мы скоро?

— Два с половиной часа, сынок. Почитай пока книжку.

Я вела машину и думала. Может быть, я все придумала? Может быть, Игорь действительно у больной матери, действительно занят уходом за ней, действительно просто устал и потому отдалился? Может быть, женский смех в трубке – это соседка, зашедшая помочь? Может быть, похожий мужчина в торговом центре – просто похожий мужчина? Мало ли на свете высоких широкоплечих брюнетов.

Но страховка. Страховка на два миллиона, оформленная тайком. Это не укладывалось ни в какие объяснения….