«Мама, прислушайся»: как внимательность сына помогла раскрыть секрет отца в доме бабушки

— Какая школа, Вера?! Тебя убить хотят! Школа подождет. Работе я сама позвоню, скажу — семейные обстоятельства.

Она права. Конечно, права. Но мой мозг отказывался принимать новую реальность. Еще сегодня утром я была обычной женщиной с обычными проблемами. А теперь — жертва заговора с целью убийства.

— Нам нужен адвокат, — сказала Наталья. — Хороший. Который разбирается и в уголовке, и в семейном праве. У меня есть контакт — Маргарита Олеговна Князева. Жесткая тетка, но профессионал. Брат ее рекомендовал.

— Сколько это стоит?

— Сейчас не время думать о деньгах. Ты жива — это главное. Остальное решим.

Я позвонила адвокату в тот же вечер. Маргарита Олеговна выслушала краткое изложение ситуации и назначила встречу на следующее утро.

Ночью я не спала. Лежала на раскладушке, которую Наталья поставила в комнате рядом с диваном, где спал Дима, и смотрела в потолок. В голове крутились одни и те же мысли. Восемь лет. Восемь лет я прожила с человеком, который способен хладнокровно планировать мою смерть. Восемь лет терпела его контроль, его ревность, его угрозы, и все это время он ненавидел меня. Презирал. Считал препятствием на пути к своей «настоящей» жизни.

А я? Что я делала все эти годы? Пыталась сохранить семью. Ради Димы. Ради стабильности. Ради того, чтобы не признавать: мой брак был ошибкой с самого начала. Но теперь хватит. Теперь я буду бороться.

Маргарита Олеговна Князева оказалась невысокой женщиной лет пятидесяти, с коротко стриженными седыми волосами и цепким взглядом. Ее кабинет был строгим, без лишних украшений, только книги, папки с делами и фотография какой-то награды на стене. Она слушала молча, делая пометки в блокноте. Когда я включила запись, ее лицо не дрогнуло, только глаза стали жестче.

— Вера Сергеевна, — сказала она, когда запись закончилась, — у вас на руках доказательство сговора с целью убийства. Это статья 105 Уголовного кодекса «Убийство» в связке со статьей 30 «Приготовление к преступлению». Срок — до 15 лет лишения свободы. Плюс мошенничество со страховкой. Статья 159. Еще до 10 лет.

— Что мне делать?

— Первое — заявление в полицию. Немедленно. Я поеду с вами, проконтролирую, чтобы все оформили правильно. Второе — параллельно подаем на развод. Третье — обеспечиваем вашу безопасность и безопасность ребенка.

— Они узнают? Что я в полиции была?

— Узнают. Но к тому моменту уже будет возбуждено дело. Их возьмут под контроль. Возможно, под стражу.

Я кивнула. Страха не было. Была только решимость.

— Еще вопрос, — продолжила Маргарита Олеговна. — Квартира, в которой вы живете. Она ваша? Или совместная?

— Моя. Досталась от родителей до брака.

— Отлично. Значит, разделу не подлежит. Это важно.

— А страховка? Та, которую он оформил?

— Будем добиваться признания ее недействительной. Вы подписали документ, будучи введенной в заблуждение относительно его содержания. Это основание для аннулирования.

В полицию мы поехали в тот же день. Следователь — мужчина лет сорока пяти с усталым лицом и внимательными глазами — представился Павлом Андреевичем. Он слушал запись дважды. Качал головой. Делал пометки.

— Знаете, Вера Сергеевна, — сказал он наконец, — за 20 лет службы я всякое видел. Но чтобы вот так хладнокровно, при любовнице, при матери обсуждать убийство жены ради страховки… Это что-то новое даже для меня.

— Вы мне верите? — спросила я.

— Запись — это серьезное доказательство. Но нам нужно больше. Показания свидетелей. Вещественные доказательства. И главное — этот Михалыч. Если он действительно бывший сотрудник и собирался участвовать в преступлении.

Что будет дальше? Возбуждаем уголовное дело. Берем под наблюдение всех фигурантов. Собираем доказательную базу. И задержание.

Следующие дни слились в одну бесконечную череду допросов, звонков, документов. Маргарита Олеговна была рядом постоянно: объясняла, направляла, защищала мои интересы. Наталья взяла на себя заботу о Диме. Водила его гулять, покупала книжки, старалась отвлечь. Мальчик почти не разговаривал, только иногда задавал вопросы, от которых у меня сжималось сердце.

— Мам, а папа правда хотел тебя?.. — он не мог произнести это слово.

— Да, сынок. Правда.

— Почему?…