Необычная находка: что связывало уличного мальчишку и семью известного магната

— Все до одной. Я ничего не трогал.

Миша сглотнул. Новая волна слез грозила пролиться.

— Ладно, — сказал он. — Я поеду с тобой.

Роза подошла ближе. Ее лицо было изборождено болью. Она заботилась об этом мальчике полгода с тех пор, как Светлана погибла. Привязалась. А теперь теряла и его тоже.

— Можно… можно попрощаться? — спросила она.

Андрей кивнул. Роза опустилась на колени перед Мишей. Взяла его руки в свои.

— Миша, сынок, я знаю, что ты растерян. Я знаю, что в голове у тебя сейчас много вопросов. Но этот человек — твой настоящий отец. И он тебя любит. Больше, чем кто-либо на свете.

— Вы знали? — спросил Миша. — Знали, что он жив?

Роза опустила глаза.

— Светлана рассказала мне перед смертью. Рассказала все. Я собиралась искать твою семью. Твою настоящую семью. Но не знала, как. Не было денег. Не могла уехать. И, признаюсь, боялась.

— Чего боялись?

— Боялась тебя потерять.

Миша замолчал.

— Я понимаю, — наконец сказал он. — Вы заботились обо мне. Я буду скучать по тебе.

— Тебе нужно ехать. Нужно вернуться к своей жизни. К своему дому. К своему отцу.

Роза поднялась и посмотрела на Андрея.

— Береги его. Он много пережил за эти три года. То, что ребенку переживать не положено. Понадобится терпение. И время.

— Я буду беречь, — сказал Андрей. — Обещаю.

Роза кивнула. Потом подошла к шкафу и достала сумку.

— Его вещи. И кое-что, что ему нравится. Альбом для рисования. Цветные карандаши.

Андрей взял сумку.

— Спасибо. За то, что заботились о нем эти месяцы.

Роза не ответила. Только махнула рукой, глаза были полны слез. Андрей взял Мишу за руку, и они вышли из дома. На улице солнце стояло высоко. День продвинулся, пока они были внутри. Жара была сильной, сухой, типичной для глубинки.

Они шли по грунтовой дороге к воротам. Сергей ждал снаружи, прислонившись к машине, куря очередную сигарету. Увидев Андрея с мальчиком, выронил сигарету.

— Андрей Михайлович, это…

— Это Миша. Мой сын. Мы едем домой.

Сергей ничего не сказал. Только открыл заднюю дверь машины. Глаза блестели от слез.

Андрей и Миша сели. Машина развернулась и начала обратный путь. К городу, к трассе, к жизни, прерванной три года назад. Миша молча смотрел в окно. Его лицо было маской. Невозможно понять, о чем он думал.

— Миша… — тихо сказал Андрей. — Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. На любую тему. Если сомневаешься, если боишься, если хочешь что-то узнать. Я отвечу.

Мальчик продолжал смотреть в окно.

— Почему ты меня не спас? — спросил он.

Вопрос ударил Андрея, как кулаком в живот.

— Что?

— На катере. Когда началась буря. Почему ты меня не спас?

Андрей закрыл глаза. Память того дня, память, которую он пытался похоронить, забыть, стереть, вернулась со всей силой. Катер качается на волнах. Дождь бьет, как камни. Крики. Хаос. Андрей держал Мишу за руку. Пытался добраться до спасательных жилетов. Но огромная волна ударила в катер. Мир перевернулся вверх дном. И когда Андрей смог всплыть на поверхность, руки Миши в его руке уже не было.

— Я пытался, — сказал он, голос срывался. — Я пытался изо всех сил. Но волна нас разбросала. Я плавал и искал тебя часами. Пока не приехали спасательные катера. Пока меня не вытащили из воды. А потом, неделями, я нырял с поисковыми командами. Каждый день. Весь день. Пока тело не сдалось.

Миша продолжал смотреть в окно.

— Ты сдался?

— Я никогда не сдавался. Полиция сдалась. Водолазы сдались. Весь мир сдался. Но я — нет. Я продолжал искать. Другими способами. Нанимал детективов. Назначал награды. Проверял каждую зацепку, каждый слух, каждую возможность. И когда нашел часы, я приехал. Один. Не зная, что найду. Без всяких гарантий.

Молчание вернулось. Машина тряслась на грунтовой дороге.

— Тетя Солнце говорила, что ты богатый, — сказал Миша через какое-то время. — Что у тебя много денег. Что если бы ты по-настоящему хотел, нашел бы меня раньше.

— Тетя Солнце тебя украла, — сказал Андрей, стараясь сохранять спокойствие. — Она спасла тебя из воды, но потом спрятала. Перекрасила тебе волосы. Увозила в глухие места. Врала обо мне, о маме, обо всем. Она специально делала так, чтобы я тебя не нашел.

— Зачем?

— Потому что она хотела ребенка, а своего иметь не могла. Вот и забрала моего.

Миша наконец отвернулся от окна и посмотрел на отца.

— Она не была злой. Она заботилась обо мне. Кормила. Учила разным вещам. Пела колыбельные, когда мне снились кошмары.

— Я знаю, что ты к ней привязался. И я не буду просить тебя ее ненавидеть. Но то, что она сделала, было неправильно. Очень неправильно. И тебе нужно это понять.

— Я знаю, что это было неправильно. Она меня украла. Забрала у тебя. Врала мне всю жизнь. — Миша замолчал. Его глаза снова наполнились слезами. — Но она меня тоже любила. По-своему, криво и неправильно, но любила. А теперь она умерла. И я даже не знаю, что чувствовать, потому что скучаю по ней. И одновременно злюсь. И одновременно чувствую облегчение. Что ты меня нашел. Это все очень запутанно, папа.

Андрей протянул руку и положил ладонь Мише на плечо.

— Тебе десять лет. Ты пережил то, с чем взрослые бы не справились. Понадобится время, чтобы все это осознать. И я буду рядом каждую секунду. Не буду тебя торопить. Не буду заставлять что-то чувствовать. Ты можешь чувствовать все сразу или ничего какое-то время. И это нормально.

Миша прислонился головой к стеклу.

— Мне снился наш дом. Моя комната, игрушки. Иногда я просыпался и забывал, где нахожусь. Думал, что сейчас спущусь завтракать, а ты там будешь. Но потом вспоминал, и было очень больно.

— Теперь ты спустишься завтракать, и я там буду. По-настоящему. Каждый день. До конца жизни.

Миша не ответил. Но его рука сдвинулась медленно и нашла руку Андрея. Маленькие пальцы переплелись с большими. И так, в молчании, отец и сын начали путь домой.

Машина выехала с грунтовки на асфальт. Потом на трассу. Солнце начало садиться за горизонт, окрашивая небо в оранжевый и красный. Сергей вел молча, слишком взволнованный, чтобы говорить. Время от времени поглядывал в зеркало заднего вида и видел их двоих на заднем сиденье: держащихся за руки, смотрящих в окно.

Три года поисков. Боли, безнадежности. И теперь это чудо. Андрей знал, что дальше будет нелегко. У Миши травмы, спутанные воспоминания, расколотая личность между двумя жизнями. Понадобится терапия, время, много разговоров. Но он жив. Он здесь. На заднем сиденье машины. Дышит, моргает, держит отца за руку. Больше ничего не важно.

Когда они приехали в большой город, была уже ночь. Огни зданий сияли, как упавшие звезды. Миша смотрел на все широко раскрытыми глазами. Он годами не видел такого города.

— Такой большой… — пробормотал он.

— Ты снова привыкнешь. Вспомнишь, это тоже твой дом.

Машина остановилась у особняка. Миша посмотрел на высокие ворота, на белые стены, на освещенные окна.

— Я… Я это помню, — сказал он. — Помню большое дерево в саду, где ты качал меня на качелях.

— Дерево на месте. Качели тоже…