Необычная находка: что связывало уличного мальчишку и семью известного магната

— Она говорила о прошлом? О своей семье? О том, почему сбежала?

Миша нахмурился, пытаясь вспомнить.

— Один раз… Один раз она была пьяная. Единственный раз, когда я видел ее пьяной. И она много плакала. Говорила, что сделала что-то ужасное. Что однажды придется за это заплатить. И что ей очень жаль.

— Она сказала, что это было… Ужасное?

— Нет. Но я думаю, это был я. То, что она меня забрала. Думаю, она знала, что это неправильно.

Следователь задал еще несколько вопросов. Потом закончил допрос. На выходе он отозвал Андрея в сторону.

— Господин Волков, судя по тому, что мы услышали, женщина действовала одна. Не было сообщников. Не было организации за спиной. Это был импульсивный поступок, который превратился в три года бегства.

— И что теперь?

— Теперь мы закрываем дело. Официально. Ваш сын снова существует в документах. Свидетельство о предполагаемой смерти будет аннулировано. Все вернется в норму.

— В норму… — Андрей чуть не рассмеялся. — Ничто никогда не будет нормальным снова. Спасибо, следователь. Берегите мальчика. Он много пережил.

— Знаю. Буду беречь.

Дома Миша сразу ушел в свою комнату. Андрей остался в гостиной, думая. Для полиции дело закрыто. Но у него еще оставались вопросы без ответов. Как Светлана оказалась на катере в тот день? Она действительно там работала? Или все было спланировано с самого начала?

Андрей пошел в кабинет. Включил компьютер. Начал искать. Нашел старые записи отеля, где работала Светлана. Она была принята на работу за восемь месяцев до аварии. Работала на кухне, как говорила Роза. Нормальные оценки, никаких проблем, ничего выдающегося. Но одна деталь привлекла внимание Андрея. Светлана попросила работать на морской прогулке. Обычно кухонный персонал не ездил, но она вызвалась добровольно. Сказала, что хочет помочь, что любит обслуживать гостей. В то время никто не счел это странным. Теперь это выглядело спланированным.

Андрей продолжал искать. Нашел свидетельство о браке Светланы. Имя мужа. Старый адрес. И тут нашел газетную заметку четырехлетней давности. За месяц до того, как Светлана устроилась в отель. «Женщина обвиняет мужа в побоях и теряет опеку над сыном».

Андрей прочитал всю заметку. У Светланы был сын. Мальчик 4-5 лет. Когда она попыталась сбежать от жестокого мужа, тот обвинил ее в оставлении семьи. Получил опеку через суд. Запретил ей видеться с ребенком. Через месяц она пошла работать в отель Андрея. Через восемь месяцев она была на катере. И вышла оттуда с ребенком. Не с любым ребенком. С мальчиком. Того же возраста, что и сын, которого у нее отняли.

Андрей откинулся в кресле. Мысли кружились. Светлана не планировала похитить именно Мишу. Она была в бегах. Была в отчаянии. Была сломлена изнутри. И когда увидела возможность — мальчик падает в воду, суматоха, буря — она действовала. Спасла Мишу. А потом не смогла вернуть. Потому что вернуть значило снова остаться одной. Без сына. Без цели. Без ничего.

Это не оправдывало то, что она сделала. Ничто не оправдывало. Но объясняло.

Андрей выключил компьютер. Долго сидел в темноте. Гнев, жалость, растерянность — все перемешалось. Эта женщина разрушила его жизнь на три года. Но ее жизнь тоже была разрушена раньше. Системой, которая позволила жестокому мужу получить опеку над ребенком. Обществом, которое ее не защитило. Ничто из этого не стирало преступления. Но делало все сложнее.

Андрей поднялся и пошел наверх. Остановился у двери комнаты Миши. Она была приоткрыта. Он видел сына, лежащего в кровати, обнимающего плюшевую собаку, мирно спящего. Три года кошмара. Для них обоих. Но теперь он заканчивается. Андрей тихо вошел в комнату. Сел на край кровати. Смотрел на лицо сына. Так похожее на него самого, но и другое. Старше. Отмеченное. С тенями в глазах, которых не должно быть у десятилетнего ребенка.

— Я это исправлю, — прошептал Андрей. — Пока не знаю, как. Но исправлю.

Миша пошевелился в кровати. Открыл глаза на мгновение.

— Папа?

— Я здесь, сынок. Спи дальше.

— Побудь со мной.

— Побуду.

Андрей лег рядом с Мишей на маленькой кровати. Сын прижался к нему, как делал в пять лет. До всего. И там, в темноте, отец и сын впервые за три года спали вместе. За окном город продолжал жить. Машины проезжали, сирены выли вдалеке. Люди жили своей обычной жизнью, не зная о чуде, которое произошло в этом особняке. Мальчик, которого считали мертвым, вернулся домой. Сломленный отец начинал восстанавливаться.

История, которая казалась законченной, но еще хранила тайны. Потому что полная правда о том дне на катере еще не была раскрыта. И когда раскроется, ничто не будет как прежде.

Через две недели после воссоединения у Миши начались воспоминания. Это не были кошмары. Это были фрагменты. Куски памяти, которые всплывали из ниоткуда посреди дня, без предупреждения. Он завтракал, когда вдруг замер. Вилка упала на тарелку. Глаза остекленели.

— Миша? — позвал Андрей. — Все в порядке?

Мальчик не ответил. Сидел неподвижно почти минуту. Потом моргнул, словно очнувшись от транса.

— Я кое-что вспомнил.

— Что?

— Катер. День бури. Там был еще кто-то.

Андрей почувствовал, как внутри все оборвалось.

— Еще кто-то? Как?..