Неожиданная правда: какой разговор под окном раскрыл Лизе тайну мужа

Танину привычку всегда оставлять за собой последнее слово Елизавета знала много лет и на подругу не сердилась. Да и настроение, подкрепленное внезапным освобождением от работы, стремительно улучшалось. У нее было ощущение, как у школьника, неожиданно освобожденного от контрольной работы.

Сейчас она зайдет в магазин, купит чего-нибудь вкусненького на вечер и будет ждать Диму. Ведь ей еще надо придумать, как объявить любимому человеку о том, что они скоро станут родителями. Новость была ошеломительной еще и потому, что они с Димкой безуспешно пытались добиться этого все два года своего брака.

Конечно, два года это очень мало и над ними, над их терпением и торопливостью в этом вопросе даже по-доброму посмеивались. Но почему-то им обоим, и Дмитрию, и Елизавете очень хотелось ребенка. Оба были здоровы, молоды и казалось, все должно было получиться сразу, с первого раза, по первому желанию.

Но почему-то все никак не выходило, не складывалось. И вот когда они уже отчаялись, наконец получилось. Телефон в кармане заурчал мелодией, которая означала звонок от Дмитрия.

— Лизок, привет, — зазвучал его бархатистый голос в трубке. — Как ты там без меня? — Вчера поди полную квартиру мужиков назвала, пока меня дома нет. — Конечно, — с готовностью согласилась Елизавета.

— Но знаешь, быстро всех разогнала, очень уж жарко. — Ну и правильно, — весело поддержал ее Димка. — Лизетта, я ужасно по тебе соскучился, как будто месяц не видел.

Она привыкла, что в разговорах муж постоянно варьировал ее имя на все лады и языки, то называя ее на французский манер Лизеттой, то пышным английским именем Элизабет, то по-немецки Эльзой, а то и вовсе какой-нибудь экзотической Элосанджей, утверждая, что это старинное шотландское имя, хотя она подозревала, что он только что выдумал это странное и смешное слово сам. — Ну так это хорошо, что соскучился. Значит, сегодня вечером будешь особенно пылким, — улыбнулась она в трубку.

— Ну, я вот поэтому и звоню, солнышко. Я не смогу сегодня быть пылким, хотя и очень хочу. Понимаешь, у мамы все еще болит поясница.

Но ты знаешь, это старая проблема. В больницу она ехать ни в какую не хочет, в город возвращаться тоже. Да, откровенно говоря, я и сам не хочу ее в такую духоту в городскую квартиру тащить.

Здесь ведь так хорошо. Ну, в общем, я чего звоню. Малыш, я, пожалуй, останусь здесь еще на одну ночь, а завтра с утра вернусь, лады? Ты не сердишься? Лиза неслышно чертыхнулась.

Она сердилась. Еще как. Она так ждала Димку домой именно сегодня, ведь у нее такая невероятная новость, которая полностью перевернет, навсегда изменит их жизнь.

Мог бы вообще-то почувствовать, что сегодня он просто обязан быть дома. А вместо этого он сидит на даче рядом со своей мамой, у которой, скорее всего, просто что-то там немного стрельнуло в пояснице, а шуму-то как будто она при смерти. От досады Елизавета даже не заметила, как начала думать точно так же, как недавно Таня.

А ведь она только что ругала Таньку за эти слова, обижалась на нее. Лизочка послышалась в трубке. Ну, скажи что-нибудь.

Ну, что мне, бросить все и приехать? Нет-нет, зачем? — спохватилась она. Все нормально. Дим, я все понимаю, ничего страшного.

Побуду сегодня одна, хоть высплюсь по-человечески, на целом диване, а не вися на краю. Она хохотнула, намекая на Димкину привычку разваливаться во время сна, раскидывая в стороны свои длиннющие руки и ноги. — Но ты правда не обиделась? — переспросил он.

— Да не обиделась я, передавая привет Елене Владимировне, — произнесла Лиза, постаравшись, чтобы в голосе не прозвучала ни ирония, ни сарказма. — Только давай уж завтра обязательно приезжай домой. У нас тут есть кое-какие новости.

Она все же не удержалась от намеков, хотя дала себе слово дождаться возвращения Димы домой. Она ожидала, что Дима обязательно прицепится к последней фразе и потребует рассказать, что за новости она имеет в виду, но он, похоже, не обратил на намек никакого внимания. — Ладно, Иржебет, так хорошо тебя услышать, — услышала она очередную иностранную вариацию своего имени на неизвестном ей языке.

— В общем, целую тебя. До завтра. Она отключила телефон, с сомнением посмотрела на него и только теперь сообразила, что даже не сказала Димке о том, что у нее получился незапланированный выходной.

Хотя она и заверяла мужа, что не обиделась, досада продолжала скрести на душе. Между прочим, если уж так приспичило остаться на даче, Димка мог бы позвать туда и ее, раз там так хорошо. Раздосадованная, она даже не подумала, что Дима не мог сделать этого, потому что не знал о ее внезапном выходном.

И вдруг в голове возникла гениальная мысль. А что, собственно, мешает ей самой поехать на дачу к мужу и свекрови? Впереди еще куча времени, ехать не так уж далеко и потом ночевать в уютном деревянном доме в комнате с открытым окном, в которое вливаются свежие запахи ночного сада, куда приятнее, чем мучиться в душной нагретой задней квартире, пытаясь не прилипнуть к влажным простыням. Да и вообще, сколько раз свекровь говорила ей, мол, «Лизонька, приезжайте в любое время, милости просим, это такой же ваш дом, как и мой»…