Неожиданный прием: как сваты отреагировали на «бедную» мать жениха, не зная о ее состоянии

А ведь есть особая мудрость в том, чтобы довольствоваться своим положением. Его снисходительность можно было резать ножом. Они словно хвалили меня за то, что я «знаю свое место и не пытаюсь прыгнуть выше головы».

Подали закуски. Моя порция скромного салата была заметно меньше, чем изысканные блюда остальных, — очередное выверенное унижение. — Как прошел ваш отдых? — спросила я, пытаясь сменить тему.

Елена Викторовна тут же оживилась. — Просто восхитительно. — Мы были в Одессе.

— У нас там уютный дом на побережье, в районе Фонтана, — небрежно вставил Виктор Андреевич. — Ничего грандиозного, всего четыре спальни, но панорама на море открывается потрясающая. — Мы провели там три недели, — продолжил он.

— Задержались бы еще, но на следующей неделе свадьба сына мэра, пропустить такое невозможно. Каждая их фраза выстраивала между нами новую глухую стену. Любое упоминание о финансах, связях, недвижимости звучало намеренно, чтобы подчеркнуть пропасть между нами.

— А вы, Галина? — поинтересовалась Елена Викторовна. — Часто путешествуете? — Редко, — ответила я, — иногда навещаю сестру в Житомире. — Ах, на электричке, должно быть.

— Обычно да. Она скривилась, словно я заговорила о чем-то заразном. — Ну что ж, каждому свое, — произнесла она с притворным сочувствием.

Весь ужин протекал в том же ключе. Они обсуждали свой быт, светские рауты, поездки за границу, последние приобретения. Иногда бросали мне вопрос, чтобы сохранить видимость приличий, но их глаза уже скользили мимо, стоило мне начать отвечать.

Дмитрий почти все время молчал, безуспешно пытаясь перевести разговор в другое русло. Татьяна копировала интонации родителей — холодные и высокомерные — всякий раз, когда обращалась ко мне. В паузе между основным блюдом и десертом Виктор Андреевич решил зайти дальше.

— Дима упоминал, что вы поднимали его в одиночку, — произнес он с важным видом. — Это, наверное, было нелегко. — Бывало непросто, — ответила я спокойно.

Восхищаюсь женщинами, которые выжимают максимум, имея так мало ресурсов, — добавила Елена Викторовна. — Не всем выпадает удача родиться в благополучной среде. Ее фальшивая доброта выглядела почти карикатурно.

Я видела ее насквозь: она считала меня необразованной неудачницей без связей и перспектив. — И что вы ощущаете, — глядя на Дмитрия? Продолжила она допрос. — Теперь он женат на нашей Тане, живет в шикарных апартаментах, строит карьеру.

Подтекст читался ясно: мой сын поднялся выше меня, и я обязана испытывать трепет и благодарность. — Я горжусь им, — сказала я абсолютно искренне. — Он всего добился сам.

— Да, усердие важно, — согласился Виктор Андреевич, — но связи решают все, умение вращаться в нужных кругах. К счастью, Татьяна ввела его в общество влиятельных людей. Дмитрий неловко заерзал на стуле.

Татьяна улыбнулась и накрыла его ладонь своей. Папа помог Диме получить тот крупный контракт с группой компаний «Коваленко Капитал», — заявила она с гордостью. — Это было всего лишь знакомство, — притворно отмахнулся Виктор Андреевич.

— Все остальное он сделал сам, и точка. — Я об этом не знала. Выяснилось, что мой сын получил от своей новой родни куда больше протекции, чем рассказывал.

Официант вынес десерты. Всем подали сложные шоколадные конструкции с экзотическими фруктами. Передо мной поставили простейшее ванильное суфле.

— Я выбрала для вас что-то легкое, — пояснила Елена Викторовна. — Понимаю, не все привыкли к сложным вкусовым сочетаниям, точка. Именно тогда я осознала: это уже не высокомерие, а откровенное глумление.

— Как это мило с вашей стороны, — невозмутимо ответила я. Пока мы ели сладкое, Елена Викторовна завела разговор о перспективах. — Дима и Таня подумывают о детях, — сообщила она. — Мы счастливы, что скоро станем бабушкой и дедушкой.

— Прекрасно, — сказала я, взглянув на сына, который, судя по его лицу, слышал об этом впервые. Похоже, это решение приняли за него. — Разумеется, мы проследим, чтобы они ни в чем не нуждались, — продолжала Елена Викторовна.

Мы уже записали их в лист ожидания Печерской Академии. Никогда не рано позаботиться о лучшем образовании, точка. Печерская Академия — самое элитное частное учебное заведение Киева, где шестилеток муштруют этикету официальных приемов.

— А вы, Галина? — спросила она с улыбкой, которая не касалась глаз. — Какие планы на будущее у вас? — Пока планирую работать. — До пенсии еще далеко, — ответила я. Ее улыбка стала шире, напоминая оскал хищницы, загнавшей жертву в тупик.

— Собственно, именно об этом мы и хотели поговорить, — сказала она, откладывая приборы и складывая руки в замок. — Мы с Виктором Андреевичем беспокоимся за вас, точка. Атмосфера за столом мгновенно сгустилась.

Виктор Андреевич выпрямился, словно на совете директоров. Дмитрий бросил испуганный взгляд на Таню. Она опустила глаза, изучая узор на салфетке, явно зная сценарий.

— Беспокоитесь? — переспросила я с наигранным удивлением. — Да, — продолжала Елена Викторовна мягким, почти елейным голосом. — Понимаете, Галина, мы все не молодеем.

Жизнь становится сложнее, и мы осознаем, что ваше финансовое положение, вероятно, оставляет желать лучшего, точка. Виктор Андреевич важно кивнул. — Стоимость жизни растет, коммуналка, лекарства, все дорожает, — добавил он.

— И для человека со скромными доходами, — подхватила Елена Викторовна, — мы опасаемся, что со временем вы станете обузой для Димы и Тани. Вот оно, истинная причина этого сборища. — Обузой? — тихо повторила я. — Дима — хороший сын, — пояснила она, словно обращаясь к слабоумной.

— Он чувствует за вас ответственность, точка. — И это делает ему честь, — добавил Виктор Андреевич, — но мы не хотим, чтобы это тормозило жизнь, которую они строят, точка. — Мама, прошу тебя, — вмешался Дима, пунцовый от стыда.

— Все нормально, дорогой, — ответила Елена Викторовна, похлопав его по руке. — Твоя мама понимает, что мы печемся о ее же благе, точка. Я хранила молчание, давая им возможность выложить карты на стол.

— Мы хотели бы выдвинуть предложение, — начал Виктор Андреевич, перехватывая инициативу. — Предложение, выгодное для всех сторон, точка. — Какое же? — поинтересовалась я. — Небольшую финансовую поддержку, — произнес он.

— Мы готовы перечислять вам ежемесячное пособие, чтобы облегчить вашу жизнь и снять зависимость от Дмитрия. Елена Викторовна расплылась в улыбке. — Мы обсуждали сумму в двадцать тысяч гривен ежемесячно.

Для нас это мелочь, а для вас, полагаю, существенное подспорье, точка. Мне стоило титанических усилий сдержать смех. — Двадцать тысяч гривен — сумма, которую я могла оставить за один деловой обед.

— А что взамен? — спросила я, ведь бесплатный сыр только в мышеловке. Ее улыбка на мгновение дрогнула. — Это не сделка, — возразила она.

— Скорее, взаимопонимание, точка. — Взаимопонимание? — переспросила я. Виктор Андреевич прокашлялся. — Мы просто хотим, чтобы вы уважали личное пространство молодых, понимали, что у них теперь свой круг, свои традиции, свое окружение.

Посыл был кристально ясен: они хотели откупиться от меня, чтобы я исчезла и не позорила их своим видом. Другими словами, медленно произнесла я, вы хотите, чтобы я держалась от них подальше, так? Елена Викторовна даже попыталась изобразить оскорбленную невинность.

— Нет-нет, что вы, вовсе нет, точка. — Мы просто хотим, чтобы каждый знал свое место в новой конфигурации семьи, — добавила она. — Мое место? — уточнила я. — Именно.

— воскликнула она с облегчением. — Вы, безусловно, останетесь матерью Дмитрия, но теперь, когда он женат на Тане, которая принадлежит к нашему кругу, необходимо соответствовать определенным стандартам. Дмитрий наконец нашел в себе силы заговорить.

— Папа, мама — это перебор. Моя мама никогда не была проблемой. — Разумеется, милый, — снисходительно ответила Елена Викторовна.

— Никто этого и не утверждает. — Мы просто хотим проявить дальновидность. Подошел официант уточнить насчет кофе.

Виктор Андреевич заказал эспрессо на всех, даже не поинтересовавшись моим мнением. Этот жест идеально подытожил вечер: мой голос здесь не имел веса. Пока мы ждали напитки, Елена Викторовна продолжала расписывать прелести их плана: как они будут незаметно переводить деньги, как я смогу улучшить свой быт, купить одежду поприличнее — ее взгляд снова уперся в мое платье — или сделать косметический ремонт.

— Конечно, мы будем звать вас на большие праздники, — добавила она с фальшивой щедростью. Дни рождения, может быть, даже Рождество. Принесли кофе.

Я отпила глоток горького эспрессо и вернула чашку на блюдце. Пришло время выбирать: продолжать комедию, принять подачку и уйти или закончить этот фарс раз и навсегда. Я взглянула на Дмитрия: на его лице читались стыд и полная растерянность.

Татьяна прятала глаза, размешивая кофе без сахара. Виктор Андреевич и Елена Викторовна сияли довольством, уверенные, что все идет по плану. — Двадцать тысяч гривен в месяц, — задумчиво произнесла я.

— Любопытное предложение, точка. Елена Викторовна улыбнулась, празднуя победу. — Рада, что вы оценили, точка.

— Чисто из любопытства, — продолжила я, — как вы высчитали эту цифру? — Отталкивались от прожиточного минимума? Виктор Андреевич нахмурился. — Это вполне достойная сумма, даже щедрая, — заявил он. — Понимаю, — кивнула я. — А сколько вы подарили Диме и Тане на первый взнос за квартиру? — Если не ошибаюсь, жилье в их комплексе стоит миллионы? Елена Викторовна моргнула…