Неожиданный прием: как сваты отреагировали на «бедную» мать жениха, не зная о ее состоянии

Разница в том, что жизнь иногда дает пинок, чтобы мы задумались. А некоторых не трогает до поры», — слабо улыбнулась она. Например, встреча с «бедной» свахой, оказавшейся акулой бизнеса, точка.

Именно, — улыбнулась я. Она подалась вперед. «Буду откровенна, Галина.

Я позвала вас не просто поболтать. Хотя беседа вышла приятнее, чем я думала. Я хочу понять, как починить отношения с Татьяной и Дмитрием.

Вы думаете, я знаю рецепт?» — спросила я. «У вас на них влияние», — признала она. «Они вас слышат». «Елена Викторовна», — сказала я твердо, — «я не буду посредником.

Это медвежья услуга». В ее глазах мелькнуло разочарование. «Но совет дам», — продолжила я, — «услышьте Татьяну.

По-настоящему, не готовя контраргументы. Спросите, какая мать ей нужна — не спонсор, не менеджер, а мама». Она замерла, впитывая.

«А Виктор Андреевич?» — спросила она. «Он пока глух, точка. Оставьте его в покое», — сказала я. «Поделитесь с ним своими открытиями, но давить бесполезно».

Она настояла на оплате счета. У выхода она притормозила. «Галина, вопрос: вы сможете меня простить за тот вечер?» Вопрос застал врасплох.

Я подумала. «Прощение — это путь», — сказала я. «Он начинается с признания вины, идет через раскаяние и заканчивается действиями». Она кивнула.

«Я поняла», — тихо сказала она. «Я готова идти». «Тогда в добрый путь», — ответила я. Мы пожали руки — без теплоты, но уже без холодной войны.

Это был прогресс. Через неделю Дима позвал на ужин. «По-семейному», — уточнил он.

«Только мы трое, точка». Войдя, я заметила перемены: часть помпезной мебели исчезла, на стенах вместо пафосных картин висели семейные фото. «Решили сменить декорации», — пояснила Таня.

Поняли, что вещи покупали для гостей, а не для себя, точка. Ужин был простым, готовили вместе, ели из обычной посуды. Разговор лился легко: о работе, новостях, детстве.

Без секретов и напряжения. Позже, пока Таня колдовала над кофе, Дима позвал меня на балкон. Вечер был тихим.

«Мама», — начал он, глядя на город, — «есть новости». — Что стряслось? Я отказался от промоушена у тестя, точка. Я округлила глаза.

— От поста регионального директора? — Ага, кивнул он. И более того, написал заявление. — Дима, ты же горел этой работой.

Он улыбнулся спокойно. Да, пока верил, что это моя заслуга. Но теперь понял: без Виктора Андреевича меня бы там не было, точка.

Но уйти в никуда? — Я не в никуда, — возразил он. — Нашел место в компании поменьше, зарплата ниже, зато там не знают мою родню.

Если взлечу — то сам, если упаду — тоже сам. Я посмотрела на него с гордостью. Это был поступок мужчины.

— А Таня? — Поддержала сразу, — ответил он. — Сказала, готова ужиматься, лишь бы все было по-честному, точка. — А тесть? — Он поморщился.

— В бешенстве. Считает меня идиотом, упустившим золотой билет. А вот Елена Викторовна удивила — зовет на воскресный обед.

Узким кругом, без пафоса, точка. — Неожиданно, — заметила я. — Твоя работа? — прищурился он.

— Мы просто поговорили, — уклончиво ответила я, — но перемены идут изнутри. Таня вынесла кофе в простой керамике. — О маме шепчетесь? — спросила она, присаживаясь.

— Да, — кивнула я, — Дима рассказал про обед. Она кивнула. — Она теперь звонит каждый день.

Странно, но она впервые пытается слушать, а не диктовать. — Люди способны меняться, — сказала я, — был бы стимул. А иногда, — добавил Дима, сжимая мою руку, — нужно землетрясение, чтобы сдвинуть плиты.

Мы помолчали, наслаждаясь моментом истины. — Мама, — вдруг спросил он, — зачем ты все-таки устроила тот маскарад? — С бедной родственницей? Я задумалась. Импульс, — призналась я, — слово «простая» задело.

Будто я — это что-то постыдное, точка. Дмитрий виновато опустил голову.

— Прости, точка. — Забыли, — мягко сказала я, — а еще это был материнский инстинкт. Хотела прощупать почву, куда ты попал.

Как они ведут себя с теми, кто не может дать сдачи? — И они провалились, — констатировала Таня. — Да, — согласилась я, — но иногда провал — лучший учитель. Таня улыбнулась…