Неожиданный прием: как сваты отреагировали на «бедную» мать жениха, не зная о ее состоянии

Кажется, мы все вынесли урок. Это чувство покоя не покидало меня и дома. Груз многолетней тайны спал, и дышать стало легче.

В понедельник случился сюрприз. Анна Михайловна, моя помощница, доложила, что в приемной мнется Виктор Андреевич. Я велела просить.

Он вошел, одетый с иголочки, но без привычного апломба. — Галина Сергеевна, — официально начал он. — Спасибо, что уделили время, точка.

— Прошу, — указала я на кресло. Он осмотрел мой кабинет в бизнес-центре на Подоле: стекло, свет, панорама Киева, стиль без излишеств. — Впечатляет, — признал он.

— Не ожидал, точка. — А чего вы ждали? — Не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, попытки пустить пыль в глаза.

Демонстрации статуса. Я улыбнулась. — Это рабочий инструмент.

Он должен быть функциональным, а не музеем, точка. Он кивнул, переваривая. — Вы ведь не интерьер пришли обсудить? Он собрался.

— Нет. Две причины. Первая — извиниться за тот ужин.

Я перегнул палку, точка. Это было неожиданно. Он не походил на кающегося грешника.

А вторая? Он замялся. — Мне нужен совет, точка.

— Мой совет? Изумилась я. Дима ушел, произнес он глухо.

— Я в курсе, точка. Да, он сказал, точка. Но вы, возможно, не знаете, что за ним ушли еще три топа.

Сослались на несовместимость ценностей. Интересно, подумала я. Авторитарный стиль Виктора Андреевича дал трещину. И чем я могу помочь? Он провел рукой по волосам — жест отчаяния.

Вы сделали себя сами. Люди идут за вами не из страха.

Я хочу понять механизм, точка. Вот оно. Диктатор столкнулся с реальностью.

Дело не в механизмах, Виктор Андреевич, сказала я, а в уважении. Влияние — это доверие, а не страх. Он смотрел на меня как на инопланетянина.

И как управлять без кнута и пряника? Начните видеть в людях партнеров, ответила я, а не ресурс. В последующие месяцы Виктор Андреевич стал частым гостем в моем кабинете.

Наши беседы эволюционировали от сухих бизнес-кейсов к разговорам о жизни. Никогда бы не подумал, что буду учиться у вас, усмехнулся он как-то. Жизнь — лучший сценарист, ответила я.

Елена Викторовна тоже менялась, хоть и со скрипом. Срывалась на контроль, но тут же одергивала себя. Спустя четыре месяца нас позвали на обед к ним домой.

Я шла с опаской. Но обед накрыли на террасе, без пафоса. Елена Викторовна сама накладывала жаркое. «Возрождаем традиции», — пояснила она. — Бабушкин рецепт.

Я и забыла про него, пока Таня не напомнила. За едой я наблюдала, как Виктор Андреевич говорит с Димой: на равных, с интересом к его стартапу. Никаких нотаций…