Ночное открытие: как увиденное на компьютере мужа изменило отношение Иры к браку
Но сейчас Ире нужно было увидеть свекровь своими глазами, убедиться, что она действительно больна. Что все эти деньги идут на лечение, а не на что-то другое. Съезди, она обрадуется, Андрей допил кофе и встал.
Только предупреди, чтобы дома была. Он подошел к ней, наклонился и поцеловал в макушку. Обычный прощальный поцелуй, который повторялся каждое утро.
Ира почувствовала знакомый запах его одеколона, тепло его губ, и внутри что-то сжалось от боли. Этот человек, которого она любила, которому доверяла всю себя, оказался способен на такую ложь. До вечера, сказал Андрей, взял портфель и вышел из кухни.
Ира слышала, как он надевает ботинки в прихожей, как открывается и закрывается входная дверь, как его шаги удаляются по лестнице. Она сидела неподвижно, глядя в свою чашку с остывшим кофе, и чувствовала, как внутри разрастается пустота. Когда звуки за дверью стихли окончательно, Ира встала и пошла в гостиную.
Компьютер был выключен. Андрей всегда выключал его перед уходом, правильный, аккуратный, ответственный. Она включила монитор, ввела пароль день их свадьбы, который он никогда не менял, и снова открыла почту.
Все было на месте. Переписка с риелтором, письма матери, доверенность. Ира включила камеру телефона и стала методично фотографировать экран.
Каждое письмо, каждую цифру, каждую дату. Руки уже не дрожали, их сменила какая-то холодная собранность, почти механическая четкость движений. Когда она закончила, то вернулась на кухню и набрала номер Валентины Петровны.
Гудки тянулись бесконечно долго, и Ира уже хотела было положить трубку, как услышала знакомый голос «Алло, Ира». Голос был бодрым, даже чуть нетерпеливым. Никакой слабости, никакой болезненной хрепоты.
«Здравствуйте, Валентина Петровна. Я хотела бы зайти к вам сегодня, если не помешаю?» С Алисой. «Ну что ты, конечно, приезжая?» «Я дома буду».
«После обеда, только к врачу нужно ненадолго съездить, а так весь день свободно». «К врачу?» «Значит, правда больна? Или это тоже часть игры?» «Хорошо, приеду часам к одиннадцати», — сказала Ира и добавила, стараясь говорить легко, как вы себя чувствуете. Да так, как обычно в наши годы, ответила свекровь с какой-то деланной бодростью.
То одно прихватит, то другое. Но ничего, держимся. Они попрощались, и Ира положила трубку.
Она стояла посреди кухни, в своей старой домашней одежде, босиком на холодном линолеуме, и смотрела в окно на серое утреннее небо. Где-то там, в этом городе, жил и работал Андрей, который сейчас сидел на совещании и думал о своих проектах. Где-то там, в своей просторной квартире, сидела Валентина Петровна и готовилась к визиту невестки, не подозревая, что та уже знает правду.
А здесь, в этой маленькой кухне с облупившимся краном и старым холодильником, стояла Ира и понимала, что ее жизнь только что раскололась на «да» и «после». До этой ночи она была счастливой женой и матерью, которая верила в честность своего мужа. После она стала женщиной, которая не знает, что делать с открывшейся правдой.
Из детской донесся плач Алисы. Ира встряхнулась, стирая непрошенные слезы. И пошла к дочери.
Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Нужно было одеть ребенка, накормить, а потом ехать к свекрови и смотреть ей в глаза, зная то, что она знает. «Иду, солнышко, иду», сказала Ира, входя в детскую.
Алиса стояла в кроватке, держась за поручни и тянула к ней ручки. Личико было мокрым от слез, волосы растрепались. Ира взяла дочку на руки, прижала к себе и вдохнула запах детской кожи, сладковатый, теплый, родной.
Чтобы не происходило между взрослыми, Алиса не должна была пострадать. Это было единственное, в чем Ира была абсолютно уверена. День тянулся медленно, словно время загустело и превратилось в вязкую субстанцию, сквозь которую приходилось продираться с усилием.
Ира кормила Алису кашей, собирала ее на прогулку, одевалась сама. Автоматические движения, которые она совершала тысячу раз, теперь требовали какого-то особенного усилия воли. Надеть колготки на вертлявого ребенка, застегнуть куртку, завязать шапку, каждое действие, казалось невероятно сложным.
В коридоре висело зеркало, и Ира поймала свое отражение. Обычное лицо, может, чуть бледнее обычного, но в целом ничего особенного. Никто, глядя на нее, не догадался бы, что внутри все перевернулось, что каждая мысль причиняет боль, а сердце бьется как-то неправильно, словно забыла свой ритм.
Она вспомнила, как пять лет назад стояла перед этим же зеркалом в свадебном платье, а Андрей смотрел на нее так, словно она была самой прекрасной женщиной на свете. Валентина Петровна тогда тоже была на свадьбе, сидела в первом ряду с каменным лицом и не аплодировала, когда молодожены целовались. Ира тогда списала это наволнение матери, которое отдает единственного сына.
Теперь она понимала свекровь, просто не приняла ее. Никогда не принимала и не собиралась. К половине одиннадцатого они были готовы.
Ира усадила Алису в коляску, взяла сумку и вышла из квартиры. Лифт, как всегда, не работал, и пришлось спускаться по лестнице, таща коляску. Ступени были стертыми, перила облупленными.
На площадках пахло чужой едой и табачным дымом. Обычный старый дом, в котором живут обычные люди с обычными проблемами. Автобус шел долго, петляя по запруженным утренним улицам.
Алиса смотрела в окно, показывая пальцем на машины и собак, а Ира сидела рядом и думала о том, что скажет свекрови. Спросить напрямую. Но тогда Валентина Петровна предупредит Андрея, и он успеет придумать какую-нибудь историю.
Или делать вид, что ничего не знает, и просто наблюдать. Квартира свекрови находилась в другом районе, в доме постройки 70-х годов, который выглядел куда солиднее, чем панельная высотка, где жила Ира с семьей. Валентина Петровна открыла дверь почти сразу после звонка.
Она была одета в домашнее платье благородного серого цвета. Волосы аккуратно уложены, на губах неяркая помада. «Проходите, проходите», сказала она, отступая в сторону.
«Алисочка моя, иди к бабушке». Алиса потянулась к ней ручками, и Валентина Петровна подхватила внучку, прижала к себе. Ира смотрела на эту картину и чувствовала, как внутри все сжимается в тугой узел.
Свекровь так любит внучку, но при этом способна разрушить семью, в которой растет ребенок. Они прошли на кухню. Здесь пахло свежей выпечкой, на столе стояла новая кофеварка, которой Ира раньше не видела.
Валентина Петровна достала из духовки пирог, разрезала на куски и положила перед Ирой. «Ешь, ешь, не стесняйся». «Ты совсем похудела», сказала она, усаживая Алису на высокий стул.
Ира взяла вилку и откусила кусочек пирога. Он был вкусным, но глотать было трудно, горло перехватывало от подступающих слез. Она заставила себя улыбнуться.
«Спасибо». «Очень вкусно», сказала Ира и сделала паузу. «Вы говорили, что сегодня к врачу.
Что-то случилось?» Валентина Петровна махнула рукой. «Да так, ерунда. Анализы какие-то сдать нужно.
В наши годы все время что-то проверяют, она говорила легко, небрежно. Но Ира заметила, как на мгновение напряглись скулы, как дрогнул уголок губ. «А что именно беспокоит?» – осторожно спросила Ира.
«Да ничего особенного. Сердце иногда покалывает, давление скачет. Возраст, знаешь ли, Валентина Петровна отвернулась к плите, включая чайник.
Ира смотрела на ее прямую спину, на уверенные движения, на то, как легко она поднимает тяжелый чайник, и не видела ни малейших признаков болезни. Женщина в расцвете сил, подтянутая, энергичная. «Неужели она действительно больна? Или все это спектакль для сына?» Остаток визита тянулся мучительно.
Валентина Петровна рассказывала о соседях, о своей бывшей работе, о каких-то передачах по телевизору. Иногда она вставляла колкости, замаскированные под заботу Андрюша, у тебя совсем замученный выглядит. Наверное, много работает, чтобы вас прокормить, или Алисе бы нужно больше внимания уделять, а не в телефоне сидеть.
Ира молча кивала, пила чай и думала о том, что завтра поедет в ту поликлинику, которую назвала свекровь. Узнает, правда ли Валентина Петровна там лечится. А потом? Потом будет разговор с Андреем.
Разговор, которого она боялась больше всего на свете. Алиса возилась с игрушками на ковре в гостиной Валентины Петровны, а Ира сидела на диване и изучала комнату взглядом, пытаясь разглядеть то, чего не замечала раньше. Большой телевизор на стене, явно новый, с огромной диагональю, какие показывают в рекламе дорогих магазинов бытовой техники.
Журнальный столик тоже не тот, что был полгода назад, этот выглядел современнее, со стеклянной столешницей и хромированными ножками. На подоконнике стояли орхидеи в дорогих керамических горшках. А ведь Валентина Петровна всегда говорила, что цветы – пустая трата денег.
«Ты у меня так и не допила чай», – голос свекрови прозвучал из кухни, где она гремела посудой. Ира вздрогнула, вернувшись из своих мыслей. «Сейчас допью», – откликнулась она, вставая с дивана и направляясь обратно на кухню.
Валентина Петровна стояла у мойки спиной к ней, и в этой спине чувствовалась какая-то особенная прямота, почти военная выправка. Никакой сутулости, никакой старческой усталости. Женщина, которая только что жаловалась на сердце и давление, мыла посуду энергичными движениями, словно ей было не 58 лет, а на 20 меньше.
Валентина Петровна, начала Ира, стараясь говорить мягко, «А какой врач вас ведет? Может, мне тоже к нему записаться, вы так хорошо выглядите, значит, лечит хорошо». Свекровь обернулась, и на ее лице мелькнуло что-то неуловимое то ли раздражение, то ли настороженность, но тут же лицо разгладилось в привычную вежливую полулыбку. Обычный терапевт в районной поликлинике.
«Ничего особенного, просто регулярно наблюдаюсь». Она вытерла руки полотенцем и повесила его на крючок с какой-то нарочитой тщательностью. «А что конкретно проверяете? Может, мне тоже стоит пройти какие-то обследования, я ведь после родов толком не проверялась».
Продолжала Ира, чувствуя, как напряжение в кухне растет, становится почти осязаемым. «Да так, общий анализ крови, кардиограмму. В нашем возрасте нужно следить за здоровьем».
Валентина Петровна открыла шкаф, достала банку с печеньем и поставила на стол. «Вот, возьми Алисе, она у меня сладкоежка». Разговор был закончен.
Свекровь ловко перевела тему, и Ира поняла, что настаивать сейчас бесполезно. Она взяла печенье и пошла в гостиную к дочке, но по дороге краем глаза заметила на подоконнике стопку бумаг. Сверху лежала квитанция.
Ира остановилась, делая вид, что поправляет резинку на волосах, и успела прочитать несколько строк – санаторий, лесная поляна, путевка на 21 день, стоимость. Дальше цифра, от которой захватило дух. 120 тысяч.
«Ира, ты что там застыла?» Голос Валентины Петровны прозвучал почти у самого уха, и Ира вздрогнула. Да ничего, задумалась, она быстро прошла в гостиную, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Санаторий…
