Ночное открытие: как увиденное на компьютере мужа изменило отношение Иры к браку
120 тысяч. А в письмах Андрей писал про лечение, про обследование, про то, как тяжело матери. «Значит, тяжесть эта лечится путевками в санаторий?» Ира села рядом с Алисой на ковер и машинально протянула дочке печенье, но мысли были совсем о другом.
Деньги, которые Андрей переводил матери, шли не на лекарства и врачей. Они шли на санатории, на новую мебель, на технику, на орхидеи в дорогих горшках. «Алиса, иди к бабушке, я тебе мультик включу», Валентина Петровна прошла к телевизору и взяла пульт.
На огромном экране замелькали яркие картинки, заиграла веселая музыка, и Алиса завороженно уставилась на экран. Свекровь села в кресло напротив Иры и посмотрела на нее тем оценивающим взглядом, который всегда заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. «Ты что-то бледное сегодня.
Высыпаешься?» Спросила она, и в голосе не было никакой теплоты, только холодное любопытство. «Нормально высыпаюсь», ответила Ира, стараясь держать лицо спокойным. «А мне кажется, ты себя не бережешь.
Дома сидишь, на свежем воздухе, редко бываешь. Женщине нужно за собой следить, иначе муж смотреть перестанет». Валентина Петровна произнесла это таким тоном, словно делилась мудрым советом, но Ира слышала в каждом слове укол.
«Я стараюсь за собой следить», тихо сказала Ира, сжимая руки в кулаки. «Старайся больше. Андрей у меня красивый, умный, зарабатывает хорошо.
Таких мужчин нужно беречь, ценить. А то найдутся другие, которые оценят». Свекровь говорила это небрежно, листая какой-то журнал, но каждое слово било точно в цель.
Ира молчала, потому что, если бы открыла рот, то не смогла бы сдержать слова, которые рвались наружу. Она хотела крикнуть, что это Валентина Петровна разрушает их семью, что это она высасывает из них деньги, что это она манипулирует сыном. Но вместо этого Ира просто встала и сказала, стараясь, чтобы голос не дрожал нам пора.
«Алисе спать нужно». «Уже?» «Ну что же, как хочешь». Валентина Петровна тоже поднялась и на ее лице промелькнуло выражение, похожее на удовлетворение.
«Приезжайте еще. Я всегда рада, внучке». Дорога домой была как в тумане.
Ира сидела в автобусе, прижимая к себе заснувшую Алису, и смотрела в окно на проплывающие мимо дома, машины, людей. Обычный городской пейзаж, серый и привычный, но сегодня он казался каким-то ненастоящим, декорацией, за которой скрывается совсем другая реальность. Реальность, где ее муж годами обманывает ее, где свекровь играет роль больной женщины, вытягивая из семьи последние деньги.
К шести вечера они были дома. Ира уложила Алису в кроватку, накрыла одеялом и прошла на кухню готовить ужин. Руки двигались автоматически, достала из холодильника курицу, почистила картошку, поставила кастрюлю на плиту.
Обычные действия, которые она совершала тысячу раз, но сегодня каждое движение давалось с трудом, словно она двигалась под водой. В половине седьмого в замке повернулся ключ, и Ира услышала, как Андрей входит в прихожую. Ее сердце забилось быстрее, во рту пересохло.
Она обернулась к двери, жимая в руках нож для чистки овощей. «Привет», Андрей вошел на кухню, снимая пиджак. Он выглядел усталым, на лице лежали тени, под глазами темные круги.
«Как день прошел?» «Нормально». «Была у твоей мамы?» Ира отложила нож и вытерла руки о полотенце. «Да? Как она?» Он сел за стол, потер лицо ладонями.
«Прекрасно выглядит. Энергичная, бодрая». Новый телевизор купила, мебель поменяла.
Даже в санаторий собирается, Ира говорила ровным голосом, наблюдая за его реакцией. Андрей замер, руки застыли на лице. Потом медленно опустил их и посмотрел на Иру.
В его взгляде было что-то похожее на испуг. «Откуда ты знаешь про санаторий?» Спросил он тихо. Видела квитанцию.
«120 тысяч. Неплохо для больного человека, да?» Ира скрестила руки на груди, чувствуя, как внутри закипает гнев, который она сдерживала весь день. «Ира, это не то, что ты думаешь!» Андрей встал, сделал шаг к ней.
«А что я думаю, Андрей? Что ты полгода переводишь матери огромные деньги, скрывая это от меня? Что ты оформил на нее доверенность на нашу квартиру? Что ты хочешь продать наш дом, даже не поставив меня в известность?» Голос Иры становился все громче с каждым словом, и она уже не могла остановиться. «Ты читала мою почту, это был не вопрос, а констатация факта, и в голосе Андрея прозвучало нечто похожее на обиду. Да, читала.
Ты заснул за компьютером. Все было открыто, и я прочитала. И знаешь что? Я не жалею, потому что иначе я бы так и не узнала, что мой муж мне не доверяет, что он считает меня настолько глупой, что можно годами водить за нос».
Ира чувствовала, как по щекам катятся слезы, но не стирала их. «Ты не понимаешь. Мама действительно больна, ей нужны деньги на лечение», Андрей говорил торопливо, нервно.
«Санаторий – это часть лечения», врач рекомендовал. «Какой врач? Где диагноз? Покажи мне хоть одну справку, хоть одну выписку из больницы». Ира подошла к нему вплотную, глядя прямо в глаза.
Она не хочет никого расстраивать, не хочет показывать документы, Андрей отвел взгляд. «Как удобно!» «И ты в это веришь?» «Андрей, я сегодня видела твою мать. Она выглядит лучше, чем я. Она полна сил, энергии.
Если она больна, то я балерина Большого театра». Сарказм в голосе Иры был едким, режущим. «Не смей так говорить о моей матери!» Андрей повысил голос, и его лицо исказилось от гнева.
«Она всю жизнь положила на то, чтобы вырастить меня одна, без отца. Она работала на трех работах, не доедала, не спала ночами. И теперь, когда ей плохо, я должен ей помочь.
Никто не говорит, что не должен. Но почему ты скрываешь это от меня? Почему лжешь? Почему оформляешь доверенность на квартиру втихаря?» Ира почти кричала, и ей было все равно, что в детской может проснуться Алиса. «Потому что ты не понимаешь.
Ты выросла в полной семье, у тебя были и мать, и отец. Ты не знаешь, что такое чувство долга перед матерью, которая пожертвовала всем ради тебя». Андрей тоже кричал теперь, и между ними будто вспыхнуло что-то горячее и опасное.
«Это не чувство долга, Андрей. Это чувство вины, которое она в тебя вбивала всю жизнь. Она манипулирует тобой, и ты этого не видишь».
Ира вытерла слезы ладонью, стараясь успокоиться. «Ты просто ревнуешь. Тебе не нравится, что кто-то, кроме тебя, для меня важен, голос Андрея стал холодным, жестким.
Я не ревную к твоей матери. Я злюсь, что ты ставишь ее интересы выше интересов своей семьи. У нас есть дочь, Андрей.
У нас есть ипотека. Мы едва сводим концы с концами, а ты переводишь матери десятки тысяч каждый месяц». Ира говорила медленнее теперь, стараясь донести до него суть.
«Мы справляемся». Андрей отвернулся к окну. «Нам не хватает честности.
Не хватает доверия. Не хватает уважения ко мне, как к жене». Ира села на стул, чувствуя, как уходят силы.
Они молчали. В кухне тикали часы на стене, за окном кто-то громко разговаривал, хлопнула дверь подъезда. Обычные звуки вечера, но сейчас они казались неестественно громкими, режущими слух.
«Что ты хочешь от меня?» Наконец спросил Андрей, не оборачиваясь. «Правды. Я хочу знать правду.
Твоя мать действительно больна или это игра? Почему доверенность на квартиру? Почему ты хочешь ее продать?» Ира смотрела на его спину, на напряженные плечи. «Мама больна. Ей нужны деньги.
Много денег. Наша квартира – это ресурс, который можно использовать», Андрей говорил монотонно, словно пересказывал заученный урок. «Использовать?» «Это наш дом, Андрей.
Здесь живет твоя дочь». Ира вскочила со стула. «Мы можем переехать к маме.
У нее большая квартира, места хватит всем». Он, наконец, обернулся, и на его лице было такое упрямство, такая непробиваемая уверенность в своей правоте, что Ира поняла разговор бесполезен. «Ты хочешь, чтобы мы переехали к твоей матери», медленно повторила она.
«Чтобы она могла контролировать каждый наш шаг, каждое наше слово. Чтобы я чувствовала себя гостей в чужом доме. Это не чужой дом, это дом моей матери».
Андрей сделал шаг к двери. «Куда ты?» – спросила Ира. «К маме.
Мне нужно остыть. Я не могу сейчас с тобой разговаривать». Он взял куртку с вешалки.
«Конечно. Беги к мамочке. Она всегда на твоей стороне, правда?» В голосе Иры звучало горечь, едкое и тяжелое.
Андрей остановился в дверях, обернулся. На его лице мелькнуло что-то похожее на боль. Но он ничего не сказал.
Просто вышел, закрыв за собой дверь. Не хлопнул, а именно закрыл тихо, аккуратно, и это было хуже любого хлопка. Ира осталась стоять посреди кухни, глядя на закрытую дверь.
Кастрюля на плите кипела, вода выплескивалась на конфорку с шипением, но Ира не двигалась. Она стояла и чувствовала, как внутри разрастается пустота, холодная и бездонная. Ее муж ушел.
Ушел к матери, оставив жену и дочь одних. Впервые за пять лет брака он выбрал не ее. Наконец она заставила себя двинуться, выключила плиту, вылила воду из кастрюли.
Готовить уже не хотелось, есть тоже. Она прошла в комнату, легла на кровать и уставилась в потолок. Слезы текли сами собой, медленно и беззвучно, и останавливать их не было смысла.
В детской заворочилась Алиса, тихонько позвала мама. Ира вытерла лицо рукавом, встала и пошла к дочери. Алиса сидела в кроватке, растерянно моргая.
Мама тут, солнышко, Ира взяла ее на руки, прижала к себе. Папа? Спросила Алиса. Папа.
Папа на работе, соврала Ира, целует дочку в макушку. Она покормила Алису, поиграла с ней немного, снова уложила спать. Обычные вечерние ритуалы, но сегодня они давались с невероятным трудом.
Каждое движение требовало усилия, каждое слово концентрации. Когда Алиса наконец заснула, Ира вернулась на кухню и достала телефон. Нашла в контактах имя сестры и нажала на вызов.
Гудки казались бесконечно долгими. Ирка? Что случилось? Голос Лены был встревоженным, она сразу почувствовала, что что-то не так. И тут Ира не выдержала.
Она заплакала, захлебываясь слезами, не в силах произнести ни слова. Все, что она держала в голове целый день, вырвало снаружи страх, боль, обида, отчаяние. Ира, дыши.
Дыши глубже. Что произошло? Это Андрей? Лена говорила быстро, четко, и в ее голосе была та сила, которой так не хватало Ире. Он.
Он переводит деньги матери. Уже полгода. Огромные деньги.
Оформил на нее доверенность на квартиру. Хочет продать наш дом. И сегодня.
Сегодня он ушел к ней. Бросил меня и Алису, Ира выговаривала слова с трудом, сквозь слезы. Молчание на другом конце провода длилось несколько секунд, но они показались вечностью.
Завтра утром я у тебя. Соберу все бумаги, какие есть. Мы разберемся.
Слышишь меня? Мы разберемся с этим. Голос Лены был твердым, как сталь. Ленка, я не знаю, что делать, прошептала Ира.
Вот поэтому я и приеду. Сейчас умойся, выпей чаю с сахаром и ложись спать. Тебе нужны силы, Лена говорила так, словно отдавала приказы, и это странным образом успокаивало.
Хорошо, Ира вытерла лицо. Держись, сестренка. Все будет хорошо.
Я не дам тебя в обиду, в голосе Лены прорезалась та яростная защитная нотка, которую Ира помнила с детства. Они попрощались, и Ира положила телефон на стол. В квартире было тихо.
За окном темнело. Андрей не звонил, не писал. Где-то в другом районе города он сидел на кухне у своей матери, и Валентина Петровна наверняка говорила ему, какая Ира плохая жена, как она не ценит его, как завидует его матери…
