Ошибка при разводе: как муж, планировавший забрать всё имущество, остался ни с чем

Извольте дослушать. В том заброшенном доме у меня все было — вылазки за харчами, к мусоркам у больших торговых центров и ресторанов. — Что кривитесь? Думаете, что это были откровенные отбросы? — Эх вы, люди благополучные, нужды не знающие.

Да такие специализированные баки — это же Клондайк, Эльдорадо, Золотые Приски. Иногда продукты просроченные выбрасывают даже с нетронтой упаковкой. То комиссию ждут и хвосты заметают, то продукция кажется подозрительной.

Я такие, оладушки наловчилась жарить из немного прогорклой муки и подкисшего кефира. Сахара, если добавить, вообще вкуснятина. Многие думают, что бездомная молодежь — это обязательно много выпивки, грязь и разгильдяйства.

Ничего подобного. Все от самого человека зависит. Я в той квартире, так славно благоустроенной бомжами, свою настоящую любовь встретила.

Сергей поймал себя на том, что слушает Елизавету, открыв рот. Его жизнь во все времена была совсем другой, а тут такой вынужденный драйв и такая школа выживания. В голове крутилась мысль.

Я впервые за столько времени совсем не спешу домой. Съел холодную котлету, пирожком закусил, почти в антисанитарных по моим меркам условиях, и ничего. Он достал мобильный телефон, настрочил Вите короткое сообщение.

У меня аврал. Домой ночевать не жди, буду только завтра. И ни страха в душе, ни упрека, несмотря на то, что он впервые в браке не собирался идти домой ночевать.

Вита сейчас оставалась где-то там, за бортом маленького одинокого суденышка, идущего по неведомым водам навстречу новым землям. Что с ним происходило? Он не пытался найти ответ на этот вопрос и не старался анализировать происходящее. К Елизавете испытывал какую-то удивительную, щемящую жалость и немного нежность.

Такие ощущения были ему незнакомы ранее. Хотелось, как потерявшегося щенка, холить, лелеять, отогревать эту молодую, похожую на воробушку, с ярким медным оперением женщину. А Лиза тем временем опять потащила его на балкон и возобновила свой то ли монолог, то ли покаяние.

Та моя любовь… Он был байкером, бывшим, если они бывают бывшими. Попал в аварию. Не стал обращаться к врачам с травмой ноги.

В результате было поздно. Ему ампутировали ступнё из-за сильнейшего нагноения. С любимым мотоциклом пришлось расстаться.

Да и жена быстренько выпроводила его инвалида из дома во своясе. Жильё ей от родителей её досталось. Она без раздумий нашла другого байкера.

Мой любимый стал ей не нужен. Он не спился, не опустился, не превратился в изгоя. Перебивался случайными заработками.

На большее был физически не способен. Люди ведь как думают? Бомжи — это отбросы общества? И совсем забывают пословицу, которую я бы дополнила. «От тюрьмы, сумы и бездомности отчаянной не зарекайся».

Сашка мой недолго со мной был. Во сне умер. Хоть ему ещё и сорока не было, врачи потом сказали, что тромб оторвался.

В квартире с нашей бездомной Равой я потом оставаться не смогла. Всё о нём напоминало. Ребята мне с собой приданное собрали.

В большой Сашин рюкзак, что после него остался, постельное бельё, полотенце, ещё кое-какое барахлишко и его кожаную куртку с большими заклёпками. Меня в неё три раза завернуть можно было, и она всё ещё хранила его запах. Один из бомжей свёл меня с проводницей поезда дальнего следования.

Она тоже из наших, из бездомных была, пока одноклассницу свою на рынке не встретила. Та ей подняться помогла. В общежитие железнодорожников устроила, с работой выручила.

К себе в поездную бригаду на вакантное место воткнула. С начальником поезда в отношениях была в длинных рейсах. Он ей ни в чём не отказывал, вот и принял женщину с улицы.

Вот и я в той же бригаде оказалась, на подхвате. Два года за всех проводников, все смены, туалеты мыла. Руководство глаза на всё закрывало, пока тот любовник-начальник при делах был.

Посылки они там с товарами дефицитными втихаря перевозили. Я не лезла. Чем могла, всем помогала.

За полку в купе свободную и порцию харча из числа пассажирам прилагающихся. Выжила, приспособилась. Что, Сергей Владимирович, губы скривили? Мойщица туалетов вам не компания? Так я отмылась давно, и от грязи вагонной, и от запахов не побрезгуйте, сударь.

Елизавета перестала ёрничать, стала серьёзной. Объявила, что её повесть и почти конец пришёл, так как последний бойфренд — это завершающий аккорд в её рассказе. Он увёл меня из поезда, вышли в этом городе, где мы сейчас с вами чай собираемся пить.

Ни на что не посмотрел. Ни на то, что моющий унитаз за меня впервые увидел. Ни на то, что у меня ни гроша за душой.

Сказал, что я ему его первую школьную любовь напоминаю, а таковая, как известно, не ржавеет. Месяц баловал изысками. Деликатесы, дорогая выпивка, шикарный отель в центре.

А потом сказал, что всё. Он утолил свою жажду по тем воспоминаниям. Я могу быть свободна, он сыт по горло.

Когда я с поезда уходила, чтобы за ним уйти, меня предупредили. Обратной дороги не будет. Но мне блестящие перспективы всё глаза застили.

Вот меня и накормили ими до сыта. Дальше вы всё знаете. Опять я стала скиталицей.

Денег на то, чтобы вернуться в свой родной город, у меня нет. Да и не ждёт меня там никто. Даже дом тут снесли, а бомжи мои верные кто куда разбежались.

Она обернулась к Сергею и горько заплакала. Слетела с неё вся напускная шелуха дерзости. Под ней оказалась одинокая молодая женщина, уже успевшая хлебнуть лихо через край.

Они не стали пить чай. Сергей всё-таки уложил Лизу спать, заботливо укрыл большим тёплым одеялом. Она доверчиво обхватила его шею руками, попросила.

— Побудьте со мной немного, пожалуйста. Я скоро усну, а вы уйдёте домой. Сейчас мой дом — это то, что вы как волшебник для меня на ходу создали.

Я вам очень благодарна. Елизавета уснула буквально через пару минут, так и продолжая доверчиво обнимать Сергея. Он сам ещё долго боялся шелохнуться, пока сон не сломил его сопротивление.

Эта ночь навсегда перевернула его представление о благости этого мира. Сытый голодного не понимает. Проснувшись утром, он чётко знал, о чём эта пословица.

Елизавета проснулась свежей, отдохнувшей. Сразу объявила, что очень голодна и что большая чашка капучино смогла бы спасти не только отца современной демократии, но и её. Лиза вообще постоянно сыпала какими-то крылатыми фразами, цитировала классику, соединяя кусочки текста в самым неожиданным образом.

И это очень умиляло Сергея Владимировича. Он, безусловно, понимал, что ему пора бы и дома показаться. Но ноги туда опять не пошли…