Откровение на улице: миллионер был потрясен, узнав реальные условия жизни маленького мальчика

Девочки кивнули крошечными движениями. Андрей уходил с тяжелым сердцем, но с ясной, холодной целью. Ему нужно было понять, что, черт возьми, произошло той ночью, и уничтожить тех, кто это сделал.

Дома Андрей не сомкнул глаз. Он сидел в кабинете, глядя в темноту. В три часа ночи, прокручивая слова мальчика, его осенило. Если девочки не обожжены, как сказал Юра, то какой же это был пожар?

Он открыл сейф дрожащими руками. Достал серую папку с надписью «Пожар. Дело № 1487».

Свидетельства о смерти. Он поднес их к свету. Подписаны доктором Валерием Резником. Больница №4.

Но в отчете спасателей черным по белому было написано, что детей везли в частную клинику «Элит-Мед»!

Два разных места смерти. Две версии. Две лжи.

Андрей поехал в больницу №4 на рассвете, не дожидаясь утра.

— Доктор Резник? — переспросила регистраторша равнодушно, жуя жвачку. — Он умер два месяца назад. Самоубийство, так говорят.

Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Могу я видеть его архив?

— Нет. Архивы изъяты полицией. У нас ничего нет.

Изъяты. Удалены. Зачищены.

На телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Текст был коротким: «Перестань копать в пожаре. Ты не знаешь, с кем связался».

Теперь он знал точно. Это заговор. Кто-то очень хотел, чтобы его дочерей считали мертвыми. Кто-то нервничал.

Утром он забрал Юру у заднего входа в пекарню. Мальчик был бледен и напуган.

— Надо спешить. Ночью я снова видел тот белый фургон. Он кружил рядом.

Они побежали на свалку, срезая углы, не обращая внимания на грязь.

Когда они пришли к «норе», сердце Андрея пропустило удар. Там было пусто. Одеяла были разбросаны, брезент сорван.

— Их нет! — закричал Юра в отчаянии. — Их забрали! Их здесь нет!

Андрей в панике начал осматривать землю, молясь, чтобы это была ошибка.

— Смотри! — он указал на грязь.

Следы. Маленькие детские отпечатки и огромные, глубокие следы от тяжелых армейских ботинок. И рядом, наполовину втоптанный в грязь, лежал розовый бант. Тот самый бант, который Андрей дарил Полине.

— Они здесь были недавно, — сказал Андрей ледяным голосом, в котором звенела ярость. — Идем по следам. Сейчас же.

Следы вели в «запретную зону», вглубь свалки, где мусорные кучи были высокими и неустойчивыми.

Там, среди битого стекла, они нашли синее одеяло с выцветшим солнышком. А чуть дальше, блестящую в грязи, золотую брошь.

Андрей поднял её дрожащими руками. Это была эксклюзивная брошь Регины. Он сам дарил её на годовщину.

— Она здесь, — прошептал он. — Она руководит этим лично.

Юра отступил в страхе.

— Если она здесь… девочки в беде.

Вдруг впереди, в лабиринте мусора, мелькнула тень. Крупный мужчина в темном капюшоне что-то искал между завалами, грубо разбрасывая ящики. Увидев Андрея, он вздрогнул и бросился бежать.

— Стой! — закричал Андрей, но тот скрылся в лабиринте мусора, оставив на ржавом металлическом листе свежую меловую метку: букву «Р». Регина. Место встречи.

— Мужчина, слышите? — дернул его за рукав Юра.

Тихий, сдавленный плач.

Они протиснулись между ржавыми плитами в узкий проход. Там, в щели, куда едва проникал свет, сидели двойняшки, обнявшись и дрожа от ужаса.

— Папа… — впервые прошептала Алина, увидев его…