Эхо неудачной операции: о чем напомнила хирургу случайная встреча с ворожеей в глухом лесу

— В смысле в лесу? В землянке, что ли? — Ну, почему же сразу в землянке? У меня есть дом, который достался от бабушки. Он не в деревне. Не могу сказать, что в глуши, но до дороги километра два по прямой.

Вот там и живу, как настоящая ведьма. Полина широко раскрыла глаза, сделала какие-то пасы руками и тихонько рассмеялась. — Ну, какая вы ведьма, — горячо запротестовал Иван.

— Вы скорее лесная фея. — Ага, и болотная кикимора, — поддержала аллегорию собеседница. — В том самом болоте, которое за лесом.

Насколько мне известно, мою бабушку, её мать и остальных женщин нашей семьи во всех окрестных деревнях считали именно ведьмами. — А вас? — тут же живо поинтересовался мужчина. — А я не спрашивала, — пожала Полина плечами.

— Мне это совсем не важно. — Тогда не волнуйтесь, я не верю ни в ведьм, ни в феи, ни даже в кикимор. Представляете? — А чем вы занимаетесь в лесу? Мне вдруг стало так интересно, что молодая девушка делает вдали от цивилизации.

— Почему это вдали? У меня всё есть. Скважина, свет, туалет. Мало того, интернет есть.

Так что вы из-за меня не переживайте. — Хорошо, допустим. А зачем вы меня искали? Вы же так утверждаете.

Я сказала, что решила прогуляться в лесу. Думала, что встречу кого-нибудь и, возможно, приглашу к себе в гости. Я не часто общаюсь с людьми, а вот именно сегодня у меня как раз настроение, чтобы поговорить.

Встретила вас, приглашаю в гости. От чистого сердца. Мне кажется, не только мне, но и вам это нужно.

Впрочем, вы можете отказаться, я не обижусь. Пойду дальше по лесу. Вдруг найду ещё кого-нибудь.

— Кого-то другого? — Ну уж нет. Если вы уже встретили меня, то я не вправе вас разочаровать. Пойдёмте.

Наверное, мной движет не только любопытство, но и профессиональный интерес. Решили, что я местная чокнутая? Ну что ж, это ваше право. — Кто я такой, чтобы ставить диагнозы? — Насколько я понимаю, вы врач.

Полина развернулась, не обращая внимания на отвисшую челюсть своего собеседника, и направилась в лес. Мужчина мотнул головой, пытаясь сбросить с себя на вождение. Потом выругался про себя и направился вслед за ней.

— Людмила Борисовна, ну сами посудите. Вы за последние два месяца четыре раза скорую вызывали с жалобами на сердце. И каждый раз подписывали отказ от госпитализации.

И не надо так удивлённо на меня смотреть. Мне всё это известно от вашего участкового кардиолога, который направил вас сюда. Мы, конечно, проведём дополнительные обследования.

Но даже по тем, что уже сделано, я вижу, что вам показана операция. И чем скорее, тем лучше. Вы же женщина ещё молодая, организм у вас крепкий.

Не надо доводить до крайностей. Иван Сергеевич сидел в своём кабинете и строго смотрел на красивую женщину 68 лет, которая пришла к нему на консультацию. В направлении было указано, что пациентка категорически отказывается от хирургического вмешательства.

— Ничего, и не таких уговаривал, — подумал хирург, как только она зашла в кабинет и села перед ним. Однако Людмила Борисовна оказалась ещё тем крепким орешком. — Доктор, да ничего страшного.

Это просто я паникёрша. Чуть что там заколышется, сразу бегу скорую вызывать. — Женщина показала на грудную клетку.

— А потом оказывается, что всё в порядке. — Но где же в порядке, Людмила Борисовна? Всё совсем не так хорошо. Наверняка вам и участковый кардиолог это говорил, и я сейчас в этом убеждаю.

У нас лучшая клиника в городе, а может даже во всей стране. Вы госпитализируетесь, а через две недели уже выйдете отсюда здоровая и по-прежнему красивая. — Спасибо, доктор, за комплимент.

Но я пока не могу на операцию. Мне за внучкой присматривать надо, и вообще дел ещё много. Вот когда выкрою в своём расписании эту пару недель, так сразу к вам.

— Вы что, работаете? Не на пенсии? — удивился врач. — Да что вы! — махнула женщина рукой. — Уже больше десяти лет.

Я уж так ждала эту пенсию, так ждала. Мне работа мешала любимыми делами заниматься, а сейчас как раз время подошло. А тут ещё внуки, теперь между ними и своим хобби разрываюсь.

Нет, не подумайте, что я жалуюсь, но вот когда на пенсию выходила, то думала, что мне времени хватит и на это, и на то. А сейчас прям хоть караул кричит. — Мне кажется, это нам до вас докричаться не удаётся, — вздохнул хирург.

— Вот как раз ради внуков и надо сделать операцию, чтобы вы видели, как они школу заканчивают, влюбляются, женятся. Хотите ведь? А с таким сердцем это будет непросто, если не невозможно. Давайте мы вас подлечим и отпустим.

— Обязательно, доктор, но не сейчас. Сейчас я не могу. Сколько Иван Сергеевич не уговаривал пациентку лечь на операцию, она не согласилась и подписала очередной отказ от госпитализации.

Врач хотел было поговорить с её сыном, чтобы попытаться через него повлиять на решения женщины. Мать ведь всё-таки. Но Людмила Борисовна не дала ему этого сделать, сказав, что сыну сейчас некогда, и он позвонит доктору позже.

Конечно же, сын женщины так и не объявился. После того разговора Иван вернулся домой не в самом лучшем расположении духа. — Что ты за каждого пациента переживаешь? Как будто он твой близкий родственник, — возмутилась жена.

— Если человек хочет отправиться на тот свет, то помешать ему невозможно, как ни старайся. — Тьфу-тьфу-тьфу, типун тебе на язык, — подумал в тот момент мужчина, но ничего говорить о Лёне не стал. Однако позже снова убедился, что её язычок не зря пользуется дурной славой.

Иван познакомился с будущей женой, когда он работал в поликлинике врачом-ординатором, а она сидела в регистратуре. Весёлая, темноволосая девушка сразу привлекла его внимание. Она всё время смеялась, быстро что-то писала и умела одновременно разговаривать с несколькими людьми.

Оказалось, что новенькая сотрудница пришла сюда, потому что не поступила после школы в мединститут и надеялась за год подучиться и снова штурмовать вузовскую вершину. Иван вызвался ей помочь. В первое время они действительно вместе занимались биологией, химией и прочими важными для врача предметами.

А потом вдруг Алёна в какой-то момент захлопнула учебник. Вроде бы это была анатомия. И сказала, — Всё, больше не могу, меня тошнит уже от этого.

— Ты потерпи, сложно только на первых курсах, потом привыкнешь, — попытался ей успокоить молодой врач. Девушка подняла на него свой взгляд. — Ты не понял, я ненавижу это всё, не хочу учить.

Меня буквально тошнит от этих рисунков, названий и всего прочего. — Так ведь это твоя будущая профессия, — удивился парень. — Тебе придётся в этом вращаться всю жизнь.

— В этом-то и проблема, что я не хочу этим заниматься. — А зачем же ты тогда планировала идти учиться на врача? Алёна пожала плечами. — А куда ещё, в педагогический? Так я детей терпеть не могу.

А выяснилось, что вообще людей… — Ну, — неуверенно произнес Иван. — Существует много разных специальностей, секретари, менеджеры, бухгалтеры, в конце концов. — Вот, — хлопнула ладонью по учебнику девушка.

— Мне всегда нравилась математика. Я лучше бухгалтером буду. И неважно, что об этом подумают мама с бабушкой.

Оказалось, что Алёна решила поступать в медицинский только под давлением своих родственников. Они считали профессию врача престижной и говорили, что девушку будут очень сильно уважать не только на работе, но и все знакомые. Алёне не хотелось огорчать маму, и она согласилась, не думая о том, чего бы хотела сама.

А сейчас, когда Иван задал ей этот вопрос, девушка, пожалуй, впервые в жизни задумалась и поняла, к чему её тянет на самом деле. Женился молодой человек уже на студентке факультета экономики и финансов. Тогда-то на свадьбе к Ивану подошла мама невесты и как бы, между прочим, сказала, — Ты только язычка её остерегайся.

— А что такое? — не понял жених. — Да что не скажет, обязательно на человека неприятность навлечёт. — Ну что вы такое надочно говорите? Ничего подобного я за неё не замечал.

И возмутился тогда влюблённый Иван. — Смотри, — покачала головой умудрённая опытом мать, — потом не говори, что тебя не предупреждали. Справедливости ради надо сказать, что в отношении его самого Алёнины фразы в огорчении или злобе вылетающие не производили никакого эффекта.

Но с течением времени он стал замечать, что с другими это так не работало. То Алёна качала головой и говорила про кошку общей знакомой. — Бедное животное попало к нерадивой хозяйке.

За ней совсем никакого присмотра нет. Плохо это закончится. И кошка погибла.

— Ох и гоняет соседский пацан на мотоцикле, — говорила жена в другой раз. Того и глядишь, останется бесконечностей. И парень попал в аварию.

Да так, что ему ампутировали ногу. Первые годы совместной жизни Иван думал, что это совпадение. Просто Алёна говорит то, о чем другие предпочитают молчать.

Однако слишком уж много было этих совпадений. — Алёна, прикуси язычок, — стал говорить он жене. — А ты давно стал верить в бабские рассказни? — прищурилась она как-то в ответ на его замечание.

— Может быть, это не потому, что я говорю, а потому, что вижу, что будет? — Ну да, — со смехом кивнул Иван. — Ещё скажи, что ты ясновидящая. — Да ты же всё равно не поверишь, — махнула на него рукой Алёна и перевела разговор на другую тему.

Когда Людмилу Борисовну привезли к ним в больницу уже на скорой, да прямо к нему на операционный стол, Иван не раз вспомнил и слова жены, и свои безрезультатные уговоры пациентки двумя месяцами ранее. Может быть, поэтому рука и дрогнула. — На операции думаем только об операции, — всегда говорил им старый профессор-хирург в университете.

— Даже если на вас рушится потолок, вы стоите по пояс в воде, а ваша жена два часа назад угрожала уйти, ничего не важно, кроме пациента на столе. Надеюсь, это всем понятно. А Иван во время операции думал о чем угодно, только не о Людмиле Борисовне.

Вернее, о ней, но той, которая отказывалась подписать согласие на операцию, а не о той, что лежала сейчас на операционном столе. Именно поэтому хирург не сразу среагировал на слова анестезиолога. Критическое падение давления — вызов реаниматологов…