Эхо неудачной операции: о чем напомнила хирургу случайная встреча с ворожеей в глухом лесу

И с этой мыслью Иван открыл глаза. Он лежал все под той же елью на куртке, растеленной на хвойной подложке, рядом с раскрытым и перевернутым томом из собрания сочинений Тургенева, который взял с собой на прогулку. Солнце уже светило с другой стороны и медленно катилось к закату, а в лесу начали свое вечернее стрекотание цикады.

— Мне что, все приснилось, что ли? В изумлении Иван сел, оглядываясь вокруг. — Да не может быть. Точно была Полина, я не смог бы такое придумать.

Мужчина закрыл глаза и представил свою новую юную знакомую. Ему даже показалось, что по лесу рассыпался колокольчиками ее смех, однако, когда Иван разомкнул веки, перед ним никого не было. — Ладно.

Чуток поспал, видимо, после того, как сюда вернулись. Удивительно, что я совсем не помню, как она ушла. Сейчас голова освежится, и все пройдет.

Он поднялся со своего места, отряхнул от иголок куртку и, закинув ее за спину, пошел по направлению к дому. Хотя Иван договаривался об аренде деревенского дома на месяц, он позвонил хозяину спустя три недели. — Я подумал, что, может быть, вы еще кому-то захотите его сдать, чтобы не держать это место за собой.

Но если нет, то я заплачу за оставшийся срок. Вы не могли бы подъехать? Я отдам вам ключи. Хочу на следующей неделе вернуться в город.

— Я завтра забираю маму из санатория, — ответил Олег. — А потом мы всей семьей летим на море. Могу с мамой заехать на обратном пути или уже потом как-нибудь в городе пересечемся.

— Давайте с мамой, я не против, — согласился Иван. Наталья Сергеевна оказалась очень приятной, но уже сильно пожилой женщиной. Она провела в татаринке большую часть жизни, а теперь была счастлива с сыном и его семьей в городе.

Но жизнь в деревне вспоминала с удовольствием и делилась своими воспоминаниями с жильцом. Она рассказывала Ивану Сергеевичу о своих односельчанах и вообще о том времени, когда деревня была большой и многолюдной. — А я тут по лесу гулял, на дом наткнулся, — сказал ей мужчина.

— Так там на заборе было написано, что это шестнадцатый кордон татаринского лесничества. — Ой, ничего себе, куда вы забрели! — Да туда километров десять, не меньше. — Что вы, — стал разубеждать Наталью Сергеевну Иван, — не больше трех.

— Ну, не знаю, — махнула рукой женщина. — Все-таки мне кажется, что гораздо дальше. — Да он все равно заброшен, и того лесничества уже лет двадцать как нет, одна развалюха осталась.

— А я бы так не сказал, — возразил собеседник. — Вид у него вполне ухоженный, мне кажется, что я там даже работника заметил. Иван не хотел вдаваться в подробности своей встречи с Полиной, но при этом пытался разузнать туда дорогу, чтобы при случае как-нибудь сюрпризом наведаться в гости.

— Уж не девушку ли? — причурившись, спросила его Наталья Сергеевна. Он вздрогнул от неожиданности вопроса и кивнул. — Точно, а как вы узнали? — Ой, тьфу-тьфу-тьфу, слава богу, что живы остались.

Это же дух местной ведьмы по лесам бродит. Говорят, что кому он встречается, тому не сдобровать. — Мам, ну что ты за чушь несешь? — одернул тут же Олег пожилую родственницу.

— Что еще за небылицы? — Почему это чушь и небылицы? — обернулась на него мать. — Ты, Олежек, если в это не веришь, то совсем не значит, что ведьм не существует. Я вам, Иван Сергеевич, вот что скажу.

Давным-давно, когда я еще была ребенком, там жила тетя Маша. Все в деревне ее боялись. Мы, ребятишки, нет.

Нам-то все равно тогда было. А вот деревенские с опаской смотрели, когда она приходила в сельпо или в правление. Говорили, что у нее глаз недобрый.

Если кто ей навредит, то сам потом мучиться будет. Поэтому все ее и избегали, чтобы не дай бог чего. Кто их, ведьм, знает, что им не понравится? Посмотришь — не так и все.

А ты, может, ничего плохого и вовсе не имел в виду? Потом у тети Маши появилась дочка Людочка. Поговаривали от местного цыгана. Ох, и красивый парень был.

Но в какой-то момент исчез. Одни говорили, что с табором ушел, а другие на тетю Машу кивали. Мол, она от него забеременела, а потом его же и извела.

Так вот Людочка умерла родами, оставив новорожденную внучку на попечение бабушки. Внучку звали, по-моему, Алина. — Или Полина? — спросил Иван.

— Или Полина? — кивнула женщина. Сейчас уже и не упомнишь. Тетя Маша умерла, и вроде как эта самая Алина Полина жила одна.

Не знаю, кто-то, наверное, ее видел, но я нет. Поговаривают, что потом тело внучки нашли в реке. Утонула она, что ли? От тоски, наверное.

Что там в одиночку было жить? Надо к нам, к людям перебираться. Наталья Сергеевна в слове людям сделала ударение на последний слов. Ну так вот, прошло время.

Все уже и думать забыли и про тетю Машу, и про ее внучку. А потом гребники, рыбаки да охотники стали рассказывать, что видят юную девушку, бродящую по лесу. Кое-кто утверждал, что даже с ней встречался и разговаривал.

Правда, люди соврут, недорого возьмут. Но дурная слава о той избе давно ходила. Вот лесничество и прибрало ее к рукам, назвав кордоном и назначив там сторожа.

Только он сгинул непонятно куда. Даже милиция розыск вела, но так ничего и не нашли. Сторож тот приезжий был.

Сказали, что к себе вернулся. Думаете, кто в деревне в это поверил? Нет, конечно. А только говорят, что девушка та, как раньше бродила по лесу, так и сейчас бродит.

Ищет, наверное, кого-то. Но, видимо, не вас, раз вы так спокойно ушли. Иван переглянулся с сыном женщины.

Они улыбнулись друг другу. Мол, что возьмешь с пожилого человека? Однако гость почувствовал, как у него похолодело все внутри. И непонятно было, то ли это от того, что ему все, может быть, приснилось, то ли от того, что разум отказывался верить в деревенскую легенду и продолжал надеяться на невозможное.

Алена встретила мужа дома взглядом полным упрека. — Я же вернулся раньше, — сказал Иван. — Думал, ты обрадуешься.

— Пока тебя не было, я пробила колесо, и мне пришлось самостоятельно справляться с этим. А все потому, что тебе нет никакого дела до моих чувств, и ты занят исключительно собой. — Ну зачем ты так говоришь? Я как раз и уехал, чтобы мы с тобой не скандалили.

Я пришел в себя после произошедшего. — Для врача ты слишком чувствительно щепетилена. — Не это ли тебе нравилось во мне двадцать лет назад, когда ты сказала мне «да»? — Я до сих пор помню твои слова о том, что я не заражен общим цинизмом.

— Я ошибалась, — сухо ответила Алена. — Так расскажи, что случилось. — Ничего особенного, — повела жена плечом.

— Просто мне пришлось обратиться за помощью к посторонним, чтобы элементарно поставить запаску. Потом ехать на ней на шиномонтажку. Знаешь, как везде на меня смотрели? У них в глазах так и читался вопрос, у вас что, мужика нет всем этим заниматься? А кроме того, я потеряла почти два рабочих дня.

Но для тебя ведь это не важно. На моем рабочем столе только компьютер с цифрами, и никто не умирает. Я ведь все верно говорю? — Ну, прости, дорога.

Я виноват, что оставил тебя в одиночку разгребать случившееся. Хотя я и не знал об этом. Но ты ведь у меня сильная, ты же справилась.

— Да, — гордо подняла Алена голову. — И все потому, что мир не без добрых людей. Только вот, к сожалению, мой муж к ним не относится…