Рано радовался: почему гости замерли после «сюрприза», который муж устроил жене

Часы показывали 07:15. Пора снова становиться Дарьей. Образцовой женой, успешным юристом, гордостью семьи. Она спрятала тайник, выбрала костюм. Строгий, темно-синий, от Chapurin. Сегодня заседание в Арбитражном суде Киева по делу «Гранд Прескот» против «Госинжстроя». Рутинный спор подрядчиков, но клиент платит хорошо. Заседание закончится к полудню. Успеет вернуться, переодеться, превратиться в birthday girl.

Перед зеркалом Дарья тренировала выражение лица. Теплая благодарность за сюрприз. Искреннее удивление от подарков. Нежность к мужу. Почтительная любовь к свекрови.

Дверь спальни открылась. Алексей вернулся — забыл портфель.

— Ты прям с иголочки сегодня, — сказал он, окидывая ее взглядом.

Костюм Brioni сидел на нем идеально, но глаза оставались пустыми. Дарья заметила детали: узкие зрачки, скованная мимика, напряжение в челюсти. Побочные эффекты. От чего — она пока не знала.

— Ты тоже ничего, — улыбнулась она, подошла, поправила узел галстука.

На секунду в его взгляде мелькнуло что-то живое. Тень прежнего Алексея. Но тут же погасла.

— Вечером увидимся, — повторил он и ушел окончательно.

Телефон пиликнул. СМС от Ирины Валерьевны: «Дашенька, где твое синее платье от Valentino? Леша обожает тебя в нем».

Дарья напечатала: «Уже глажу», — и полезла в шкаф за бордовым платьем от Dior. Цвет спелой вишни. Цвет крови. Тихий протест, который заметит только она.

В такси до суда Дарья снова раздвоилась. Снаружи — идеальная картинка: успешная женщина с макияжем от Bobbi Brown и с сумкой Celine. Внутри — стратег, готовящий удар по империи.

Телефон завибрировал. Сообщение в Telegram от контакта «Консультант»: «Материалы получены. Механизм запущен». Она напечатала в ответ: «Сегодня будет последний пазл». Удалила переписку. Выключила телефон. Спрятала в потайной карман сумки.

Машина притормозила у здания суда. Дарья расправила плечи, надела профессиональную маску. А в особняке на Печерске Ирина Валерьевна Егорова суетилась над последними приготовлениями, не подозревая, что готовит сцену для собственного публичного позора.

Лифт поднимал их наверх с тихим шелестом — дорогая механика, бесшумная, как заговор. Дарья стояла между мужем и стеной из зеркального стекла, разглядывая собственное отражение. Бордовое платье от Dior облегало фигуру, как вторая кожа. Цвет войны она выбрала правильно.

Алексей проверил часы в третий раз за две минуты. Patek Philippe, подарок матери на тридцатилетие. Молчал, смотрел в никуда.

Двери разъехались. Свет ударил по глазам. Канделябры, позолота, орхидеи в человеческий рост. Арфа в углу, словно из сказки про мертвую царевну. «Все это шоу, — подумала Дарья. — Декорации для сливок общества, которые сегодня станут свидетелями казни».

— Дашенька! — Ирина Валерьевна плыла навстречу в облаке Chanel No. 5 и фальшивой радости. Платье цвета слоновой кости, жемчуг от Trinity, улыбка политика перед выборами.

Объятие. Поцелуй в щеку. И укол:

— В синем ты бы лучше вышла на фото, дорогая.

— Захотелось всех удивить, — ответила Дарья, глядя свекрови прямо в глаза.

Первый ход сделан. Ирина Валерьевна на секунду замерла, потом рассмеялась — звонко, показательно.

— Ну что же, сюрпризы — это прекрасно. Пойдем, все уже собрались.

Она взяла Дарью под руку, повела сквозь толпу гостей. Режиссер театра, демонстрирующий, кто здесь хозяин положения. Дарья кивала знакомым лицам, улыбалась, считала про себя: ни одного союзника, ни единого человека из ее профессионального круга. Все «свои» почему-то не смогли прийти. Совпадение, конечно же.

— С днем рождения, сестренка! — Артем возник из-за спины, протянул бокал игристого. Двоюродный брат, когда-то почти родной человек в семье Егоровых, теперь — связной, рискующий всем.

— Спасибо, — Дарья взяла бокал, заметила, как побелели его пальцы на ножке фужера.

— Хороший вечер, — сказал он нейтрально, почти дипломатично. — Много интересных людей.

Она проследила его взгляд. У окна стоял Павел Миронов — тот самый семейный психотерапевт. Седые виски, дорогой костюм, манеры университетского профессора. Официально — консультант по стрессу для топ-менеджеров. Неофициально — специалист по психологическим манипуляциям с мутной репутацией.

— Да, очень интересных, — согласилась Дарья.

Артем сжал ее локоть — предупреждение — и растворился в толпе.

Миронов разговаривал с Викторией, младшей дочерью Ирины Валерьевны. Дарья подошла ближе, спряталась за широкой спиной официанта с подносом канапе.

— Сроки поджимают, — долетел голос Виктории. — Психологическая нестабильность Леши становится проблемой.

— Контроль усилен, — ответил Миронов. — К пятнадцатому числу все будет готово.

Пятнадцатое. Дарья знала эту дату — срок перерегистрации трастового фонда. Сотни миллионов долларов, завязанные на подпись Алексея.

— Главное, чтобы сегодня все прошло по плану… — Виктория повернула голову.

Дарья едва успела отступить. Они заметили ее. Моментальная смена масок.

— Дарья! Именинница! — Миронов расплылся в улыбке. — Позвольте поздравить.

Протянул руку. Ладонь влажная, рукопожатие слабое. Голос сорвался на полтона выше.

— Спасибо, Павел Сергеевич.

Виктория смотрела из-под ресниц — взгляд хирурга перед первым разрезом.

— Чудесный вечер, — пропела она. — Мама так старалась.

— Да, все великолепно.

Пауза затянулась. Миронов закашлялся, извинился, ушел к бару. Виктория еще секунду буравила Дарью взглядом, потом тоже отвернулась.

Алексей бродил между столами, как сомнамбула. Останавливался у групп гостей, повторял чужие любезности, смеялся невпопад. Взгляд стеклянный, улыбка натянутая, будто приклеенная скотчем. Дарья наблюдала издалека. Дважды он обернулся — проверяет, с кем она разговаривает. Достал телефон, что-то набрал. Не как муж, следящий за женой. Как наблюдатель, подотчетный кому-то.

— Дарья Михайловна, рад вас видеть! — Судья Пашин, грузный мужчина с лицом добродушного Деда Мороза. Старый друг семьи Егоровых, тот самый, кто несколько раз выносил «правильные» решения в арбитраже.

— Взаимно, Виктор Семенович. Прекрасный вечер, Ирина Валерьевна умеет устраивать праздники.

— Да, все очень… камерно. — Пашин прищурился, понизил голос. — Она просила именно камерного формата, только самые близкие.

«Камерный — значит, подконтрольный». По позвоночнику пробежал холод. Дарья огляделась еще раз. Ни одного коллеги-юриста, ни одного независимого свидетеля. Ловушка почти захлопнулась.

— Дамы и господа, прошу к столу!

Распорядитель вечера, молодой человек с манерами дворецкого, приглашал гостей занять места. Сервировка стерильная, как в операционной. Хрусталь, серебро, орхидеи в низких вазах.

Дарья нашла свою карточку. Рассадка не случайна. Алексей справа от нее. Ирина Валерьевна во главе стола. Миронов прямо напротив — идеальная позиция для наблюдения.

Гости расселись. Официанты разнесли первое: устрицы, выложенные по кругу на ледяной подушке. Мертвая плоть в перламутровых гробах.

Ирина Валерьевна поднялась. Хрусталь в ее руке поймал свет канделябров…