Решающий разговор на пороге: что ответила дочь родителям, которые остались без денег из-за брата

Я помню тот серый квартал панельных домов на окраине Кременчуга, ничем не выделявшийся среди похожих, что выросли в те поздние годы застоя. Пятиэтажка, где обосновалась наша семья Бондаренко, сливалась с этим унылым пейзажем. Трехкомнатная квартира на третьем этаже стала нашим надежным пристанищем почти тридцать лет назад, когда мой муж Михаил Степанович, бригадир сборочного цеха на местном приборостроительном заводе «Кварц», наконец получил ордер после десяти лет ожидания в очереди.

— Таня, можешь представить? Три комнаты! — с восторгом говорил он мне тогда, молодой жене, которая держала на руках пятилетнюю Светланку. — Целых три! Детская, спальня и гостиная! Будем жить по-человечески….

Я, миниатюрная женщина с тихим голосом и упрямым взглядом, работала в том же заводском комплексе инженером в конструкторском бюро. Мы познакомились на заводском новогоднем вечере, через полгода поженились, а еще через год в нашей комнате в общежитии появилась дочь. Светлана росла смышленым ребенком, и это радовало нас безмерно. В четыре года она уже бегло читала, в шесть — решала задачки для второго класса. Детский сад, школа, музыкальная школа, английский — Светка все схватывала на лету. Учителя в один голос твердили: «Незаурядные способности у девочки, далеко пойдет».

Когда Светлане исполнилось пять лет, у нас появился второй ребенок, долгожданный сынок Артем. Михаил Степанович ходил сияющий, угощал весь завод конфетами.

— Наследник, продолжатель, — гордо заявлял он, показывая всем фотографию сморщенного красного комочка на больничном одеяле.

Квартира быстро обросла уютом, который мы создавали своими руками. Сервант с хрустальными бокалами в гостиной, книжные полки, пианино для Светланы. Михаил Степанович гордился своим маленьким царством, и я видела, как он расцветает от этого. По выходным он возился с автомобилем, подержанным ВАЗом шестой модели, купленным на премиальные. По праздникам и дням рождения в квартире собирались гости. Шумные посиделки с непременной селедкой под шубой и оливье, песни под гитару и танцы до упаду.

Разница в возрасте сделала отношения между детьми особенными. Светлана была не просто старшей сестрой, а почти второй мамой для Артема. Именно она водила брата в садик, помогала с уроками, защищала от дворовых хулиганов, которые иногда слишком бурно играли.

— Артемка, смотри, как надо! — терпеливо показывала десятилетняя Светлана пятилетнему брату, как завязывать шнурки. — Делаешь петельку, обводишь вокруг и протягиваешь. Видишь? Теперь ты попробуй.

— Не получается, — хныкал мальчик, дергая непослушные шнурки. — Ты завяжи.

— Нет, давай еще разок. Мама на работе, я в школе. Кто тебе будет завязывать?

Светлана всегда была серьезной, ответственной. В школе — круглая отличница, активистка, председатель совета отряда. Дома — первая помощница родителей. Иногда я переживала, что слишком рано повзрослела девочка, все детство в заботах. Но с работой на заводе и вечными дежурствами, с маленьким Артемкой на руках, какой был выбор?

— Светик, ты бы погуляла с подружками, — говорила я иногда, видя, как дочь сидит над учебниками воскресным днем. — Шестнадцать лет, девчонка, а все книжки да тетрадки.

— Мам, мне через год в институт поступать. Я должна быть лучшей, чтобы на бюджет пройти, — отвечала дочь, не отрываясь от конспектов.

— Бондаренко, ты на космонавта готовишься, что ли? — подтрунивал отец, но гордился дочерью безмерно.

Артем же рос полной противоположностью сестры. Добрый, улыбчивый, но беззаботный и ленивый. Учился средне, домашние задания делал из-под палки, любил погонять в футбол с дворовыми мальчишками.

— Опять двойка по математике, — всплескивала руками я, глядя в дневник сына. — Ты на кого вырастешь, оболтус?

— Да ладно тебе, Танюш, — вступался отец. — Не всем же академиками быть. Он парень смекалистый, просто школа ему неинтересна. Вот увидишь, на заводе к делу приставим, раскроется.

Когда Светлана оканчивала школу, в семье все чаще говорили о ее будущем.

— Я хочу в Киев поступать, в финансово-экономический, — заявила она однажды за ужином.

Наступила тишина. Я замерла с недонесенной до рта вилкой, Михаил Степанович нахмурился.

— Киев? Это же так далеко, — растеряно произнесла я.

— И дорого, — добавил отец. — У нас столичных денег нет, Света.

— Я знаю. Но я получу грант, у меня все шансы. И подработать смогу. Я все продумала.

Родители переглянулись. Мы знали характер дочери: если она что-то решила, переубедить невозможно. Светлана сдержала слово. Золотая медаль, блестящие результаты на вступительных, и вот она — студентка престижного киевского вуза. Уезжала с одним чемоданом и глазами, полными решимости. Я плакала на перроне, отец хмурился, украдкой вытирая глаза. Одиннадцатилетний Артем крепко обнял сестру.

— Ты только пиши нам, Светка, и приезжай.

Она обещала, что будет приезжать на каникулы, что не забудет нас. И первые годы действительно наведывалась регулярно. Привозила гостинцы, рассказывала о столичной жизни, о лекциях, о новых друзьях. Но постепенно визиты становились все реже. Киев захватил Светлану: учеба, первые успехи, стажировки, потом работа в крупной компании — сначала рядовым экономистом, потом руководителем отдела. Телефонные звонки домой из еженедельных превратились в ежемесячные. Письма и открытки к праздникам сменились короткими сообщениями в мессенджере.

— Мам, прости, не смогу приехать на твой день рождения, проект горит, начальство требует результаты, — говорила она в трубку. — Я тебе подарок курьером отправлю, хорошо?

Я вздыхала, кивала, словно дочь могла это увидеть, и тихо отвечала:

— Конечно, Светочка, я все понимаю. Работа превыше всего.

А в это время Артем рос, окончил школу — без блеска, едва вытянув на тройки. О высшем образовании речи не шло.

— Куда ему в институт? — махал рукой Михаил Степанович. — Только деньги переводить. Ко мне на завод пойдет, там специальность получит.

В 18 лет Артем стал учеником наладчика в том же приборостроительном, где всю жизнь трудились его родители. Работа была непыльная, зарплата скромная, но стабильная. Вечерами парень встречался с друзьями, гонял на мотоцикле, проматывал деньги в местных барах.

На одной из таких вечеринок он познакомился с Ириной, тихой домашней девушкой, работавшей кассиром в супермаркете.

— Знаешь, она на тебя чем-то похожа, — заметил Артем, показывая Светлане фотографию невесты во время ее редкого приезда. — Такая же заботливая.

Свадьбу играли скромно, в заводской столовой. Светлана прилетела на два дня, подарила молодоженам чек на приличную сумму — десять тысяч гривен, но все время поглядывала на часы и постоянно отвечала на рабочие звонки.

— Ты хоть на свадьбе брата можешь отключить телефон? — с раздражением спросил Михаил Степанович, когда дочь в третий раз вышла из-за стола с телефоном.

— Пап, я ведущий аналитик. Если сорвется сделка, я потеряю премию за квартал, — ответила она.

Отец покачал головой и повернулся к сыну, который весело танцевал с молодой женой.

— Вот кто настоящую семью создаст. Хороший он парень, душевный. И рядом с нами будет всегда.

Так и получилось. Артем с Ириной сняли однокомнатную квартиру недалеко от родительского дома. Каждое воскресенье приходили на обед, помогали с домашними делами. Когда сломался холодильник, Артем организовал ремонт. Когда потекла крыша в подъезде, ходил жаловаться в управляющую компанию….