Роковая ссора: муж высадил жену на дороге, не зная, кто остановится следом

После ссоры муж выставил меня из машины посреди трассы под ливень. Я дрожала от холода, пока рядом мне притормозил черный внедорожник. Из него вышел пожилой мужчина и тихо сказал: «Садись, внученька, притворись моей роднёй, и я помогу тебе так, как твой муж даже представить не может».

Марина сжимала в руках мокрый платок и смотрела в боковое окно, где по стеклу стекали большие капли дождя. За окном мелькали придорожные деревья, размытые серой пеленой ливня. В салоне машины стоял тяжелый, напряженный воздух — такой, что хотелось открыть окно и глотнуть свежести, но она не решалась даже пошевелиться.

— Ты вообще понимаешь, что ты там несла? — Голос Дмитрия был низким, почти шипящим. Он всегда так говорил, когда злился по-настоящему. — Моя мать спрашивает тебя про работу, нормальный вежливый вопрос, а ты начинаешь ныть про свою усталость.

— Я не ныла, — тихо возразила Марина, не отрывая взгляда от стекла. — Я просто сказала, что в последнее время много дел. Много дел.

Дмитрий резко ударил ладонью по рулю, и Марина вздрогнула.

— Ты сидишь дома, иногда подрабатываешь удаленно, и это ты называешь «много дел»? Моя мать в твои годы двоих детей поднимала, на двух работах пахала и не жаловалась.

Марина закусила губу. Спорить было бесполезно, она это поняла уже давно. Любое ее слово Дмитрий выворачивал так, что виноватой оказывалась только она.

Три года назад, когда они только поженились, все было по-другому. Тогда он называл ее своей принцессой, дарил цветы, водил в кафе. Говорил, что она самая красивая, самая умная. А потом что-то сломалось. Может, сразу после свадьбы, а может, постепенно — Марина уже не помнила.

— И эта твоя улыбка дежурная… — продолжал Дмитрий, разгоняя машину по мокрой трассе. — Думаешь, моя мать не видит, что ты через силу там сидишь? Что тебе неприятно с моими родителями? Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны?

— Дима, я правда старалась, — Марина повернулась к нему, и в ее голосе прорвалась усталость. — Я ей салат сделала, который твоя мама любит, и со всеми разговаривала, и помогала на кухне.

— Старалась… — Он зло усмехнулся. — Ты салат пересолила, мама мне потом сказала, но промолчала, чтобы тебя не расстраивать. А разговаривала ты как на допросе: «да», «нет», «не знаю». Моя сестра спрашивает тебя про книги — ты не читаешь. Про сериалы — ты не смотришь. Про спорт — тебе неинтересно. Так о чем с тобой, блин, разговаривать?

Марина опустила голову. Она действительно плохо себя чувствовала весь вечер: болела голова, накатывала тошнота. Последние недели она спала плохо, просыпалась среди ночи от тревоги, а утром вставала разбитой. Но Дмитрию она об этом не говорила, он все равно не понял бы. Сказал бы, что она придумывает проблемы на пустом месте.

— Я просто устала, — прошептала она.

— Правда устала? Устала? От чего устала?! — Дмитрий повысил голос. — Я тебе квартиру снимаю, я плачу за все. Я вытащил тебя из твоей коммуналки, где ты с мамой в одной комнате жила. Ты хоть помнишь, в каких условиях вы существовали? А теперь у тебя нормальное жилье, нормальная жизнь, и что? Ты устала?

Марина сглотнула. Он всегда припоминал ее прошлое, ее бедность, ее благодарность, которую она якобы должна испытывать каждую секунду. Да, она жила с мамой в маленькой комнате в коммунальной квартире. Да, денег всегда не хватало. Но там было тепло. Мама никогда не кричала на нее, не унижала, не заставляла чувствовать себя ничтожеством.

— Дима, давай не будем ссориться, — попросила она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Пожалуйста. Я понимаю, что ты расстроен, но…

— Расстроен? — Он повернул к ней лицо, и в его глазах плескалась злость. — Я не расстроен, Марина. Я в бешенстве. Потому что мне стыдно за тебя. Мои родители пригласили нас в гости, накрыли стол, а ты сидишь как чучело и портишь всем настроение.

— Я не портила настроение, — Марина почувствовала, как внутри что-то надламывается. — Я просто не знала, о чем говорить. Твоя сестра обсуждала какой-то дорогой курорт, где она отдыхала, а я там никогда не была. Твоя мама рассказывала про ремонт на даче, а я в этом не разбираюсь. Что я должна была делать? Слушать? Кивать? Задавать вопросы?

Дмитрий стукнул кулаком по рулю снова.

— Изображать интерес, в конце концов! Это так сложно? Моя семья — это теперь и твоя семья, запомни это.

Марина отвернулась к окну. За стеклом летела серая мокрая пустота: дорога, лес, дождь. Никаких машин, никаких огней. Они ехали по трассе, которая соединяла дачный поселок родителей Дмитрия с городом, и до дома было еще километров тридцать. Марина представила, как они приедут, как она переоденется, примет душ, ляжет в постель и закроет глаза. Может быть, завтра будет легче? Может быть, завтра Дмитрий остынет, и они смогут поговорить спокойно?

— Ты меня вообще слушаешь? — резко спросил он.

— Слушаю. Устала, — ответила Марина.

— Не похоже. — Дмитрий прибавил скорость, и стрелка спидометра поползла вправо. — Ты вообще последнее время как в другом мире живешь. Я тебе говорю — ты молчишь. Спрашиваю что-то — ты отвечаешь невпопад. Что с тобой творится?

— Ничего, — Марина закрыла глаза. — Просто устала.

— Опять устала? — Дмитрий зло рассмеялся. — Знаешь что, Марина? Мне кажется, ты просто неблагодарная. Я для тебя все делаю, а ты даже элементарного уважения не можешь проявить к моим родителям.

— При чем тут уважение? — Голос Марины дрогнул. — Я уважаю твоих родителей. Я всегда стараюсь.

— Не надо мне про старания! — перебил он. — Результат важен, а не старания. И результат такой: моя мать считает тебя странной, моя сестра думает, что ты гордячка, а отец вообще молчит, но я вижу по его лицу — он разочарован.

Марина почувствовала, как слезы жгут глаза. Она не хотела плакать — ни при нем, ни сейчас. Но силы на сдерживание уже не оставалось. Одна слеза скатилась по щеке, потом еще одна.

— Вот, началось, — Дмитрий скривился. — Слезы. Как всегда, когда тебе сказать нечего, ты начинаешь реветь.

— Я не реву, — Марина быстро вытерла лицо ладонью. — Просто я не понимаю, что ты от меня хочешь. Я стараюсь, я правда стараюсь, но тебе все равно все не так.

— Потому что все действительно не так! — крикнул Дмитрий, и Марина снова вздрогнула. — Ты живешь в своем мирке, где все должны тебя жалеть и понимать, а по факту ты эгоистка. Я работаю как проклятый, чтобы обеспечить нас, а ты даже не можешь провести один вечер нормально с моей семьей.

Марина сжала кулаки. Внутри нее поднималась волна не злости, а какого-то страшного отчаяния. Она вспомнила, как три года назад они познакомились в кафе, где она работала официанткой. Дмитрий тогда показался ей таким уверенным, успешным, взрослым. Он был старше на восемь лет, водил хорошую машину, красиво ухаживал. А она была молодой, наивной, уставшей от нищеты девчонкой, которая мечтала о стабильности. И когда он предложил ей съехаться, а потом и пожениться, она согласилась не раздумывая.

Но все пошло не так. Дмитрий оказался совсем другим. Он требовал, контролировал, критиковал. Он обесценивал все, что она делала, и постоянно напоминал, что она ему обязана. А она молчала, терпела, надеялась, что это временно, что он изменится.

— Может, тебе тогда лучше найти кого-то другого? — тихо сказала Марина, сама не веря своим словам. — Кого-то, кто сможет соответствовать твоим родителям.

Дмитрий резко повернул голову к ней.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что, может, тебе нужна другая жена, — Марина посмотрела на него, и в ее голосе прорвалась боль. — Потому что я, видимо, не справляюсь.

— Не справляешься? — Он зло усмехнулся. — Ты даже не пытаешься справляться. Ты просто плывешь по течению и ждешь, что я все за тебя решу.

— Это неправда! — крикнула Марина и сама удивилась громкости собственного голоса. — Я делаю все, что могу. Я убираю, готовлю, поддерживаю тебя, когда у тебя проблемы на работе. Но тебе всегда мало. Ты всегда найдешь, к чему придраться.

— Придраться? — Дмитрий резко свернул на обочину, и машина с визгом затормозила. — Это называется не «придраться», а указать на твои косяки. Но тебе, конечно, проще сказать, что я придираюсь.

Они сидели на пустой трассе под барабанящим по крыше дождем. Марина тяжело дышала, чувствуя, как сердце колотится в груди.

— Знаешь что? — Дмитрий развернулся к ней всем корпусом, и в его глазах плескалась холодная ярость. — Иди!

— Что? — Марина не поняла.

— Я сказал «иди», — он ткнул пальцем в дверь. — Выходи из машины. Иди пешком. Может, пока дойдешь, мозги на место встанут.

— Дима, ты шутишь? — Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок. — На улице ливень, мы посреди трассы.

— И что? — Он холодно улыбнулся. — Ты же такая независимая, такая несчастная. Вот и иди. Километров десять до города, не так уж много.

— Дима, пожалуйста, — Марина почувствовала, как голос ее дрожит. — Не надо. Давай просто поедем домой, успокоимся.

— Я спокоен, — отрезал он. — Просто я устал от твоих истерик. Выходи.

Марина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Неужели он говорит серьезно? Неужели он правда готов высадить ее здесь, в такую погоду, на пустой дороге?

— Дима!

— Выходи, я сказал! — рявкнул он так, что Марина снова вздрогнула…