Семейный инцидент: как отец отреагировал, узнав, что зять отдал его подарок свекрови

Та сидела бледная, вцепившись в край стола. — И ещё хотел сказать. Анне Сергеевне передайте.

Если надо пальто немецкое, могу привезти. Закажет — привезу. Евро по четыреста примерно.

Хорошая, замшевая. — Четыреста? — Зоя Марковна охнула. — Это ж сколько в нашей валюте? — Сорок тысяч по нынешнему курсу.

Отец говорил громче обычного, чётко. Но оно того стоит. Качество немецкое.

Носиться будет лет десять. Людмила закрыла лицо руками. — Ой, дорого, конечно.

Зоя Марковна вздохнула. Но Аня давно мечтает. Может и правда закажет.

Спасибо, что предупредили. — Не за что. Кстати.

Отец сделал паузу. — Я Лене такое привез на днях. Дочку порадовать хотел.

— Ой, как хорошо. Соседка обрадовалась. — Леночка такая милая девочка.

Повезло ей с отцом. — Спасибо. Отец усмехнулся.

— Ладно. Не буду вас больше отвлекать. Всего доброго, Зоя Марковна.

— И вам. — И вам. Он повесил трубку.

В кухне повисла тишина. Людмила сидела, не поднимая головы. Артем побледнел еще сильнее, если это было возможно.

— Зачем вы это сделали? прошептала свекровь наконец. Затем отец сел обратно, положил телефон на стол. — Что Зоя Марковна главная сплетница вашего подъезда.

К завтрашнему вечеру весь дом будет знать, сколько стоит пальто, которое вы так гордо носите. Вы, — Людмила подняла голову, в глазах слезы, — вы меня опозорили? — Нет, — отец покачал головой. — Вы себя опозорили, когда взяли чужое и выдали за свое.

— Я не выдавала. Она вскочила. — Я сказала, что Артем подарил.

— А Артем откуда взял? — спросил отец. — Он что, купил вам пальто за сорок тысяч? Людмила открыла рот, но ничего не сказала. — Вот то-то и оно.

— отец откинулся на спинку стула. — Вы соседкам рассказывали, что сын вам подарил, хвастались, какой он заботливый, а теперь они узнают правду, что вы присвоили подарок невестке. — Я… — Я сейчас все объясню, — Людмила схватилась за телефон.

— Скажу, что вы мне одолжили на время. — Скажете, — согласился отец. — Но Зоя Марковна уже слышала, что это мой подарок Лене, стоимостью сорок тысяч, и теперь придется объяснять, как вы уговорили невестку одолжить такую дорогую вещь, а лучше, почему она сама ее не носит.

Людмила опустилась на стул. Руки ее дрожали, губы тряслись. Она вдруг показалась Лене маленькой, сжавшейся, жалкой.

Вся ее напористость, уверенность, агрессивная забота все испарилась. Осталась просто пожилая женщина в чужом пальто, которое ей не идет. — Вы хотели, чтобы все видели, какая вы важная.

Продолжал отец тихо, но каждое слово било, как молоток. Чтобы соседки завидовали, чтобы Зоя Марковна и Анна Сергеевна ахали. Вот какой у Людмилы Михайловны сын, вот как он мать любит.

Дорогое пальто привез немецкое, не каждый такое купит. Я, свекровь, вытерла слезы. Я просто хотела красиво выглядеть один раз в жизни.

У меня ничего нет. Я всю жизнь на сына потратила, себе ничего не покупала. — А у Лены есть? Отец повысил голос.

— Лена молодая. Думаете, ей легко? Она тоже без матери выросла. Тоже училась, работала.

И я не каждый месяц домой приезжаю. Рейсы у меня долгие. Но когда могу, балую.

Потому что она моя дочь, и я хочу, чтобы ей было хорошо. — А вы это отобрали? — Я не отбирала. Людмила всхлипнула.

— Я думала, ей не жалко? — Жалко. Лена наклонилась вперед, посмотрела свекрови в глаза. — Очень жалко.

Это первый такой дорогой подарок от отца за много лет. И вы его испортили. — Я верну.

Свекровь начала расстегивать пальто торопливо, нервно. — Вот, забирайте. Я больше не буду.

Она сняла пальто, протянула ление. Та взяла, осмотрела. Пятно на воротнике действительно было.

Светло-бежевое, размазанное. На рукавах потертости. В одном месте зацепка, маленькая, но заметная.

— Вы его испортили, сказала Лена тихо. — Я не специально. Людмила всхлипнула в голос теперь.

— Я правда аккуратно носила. — Замша. Капризный материал.

Отец взял пальто из рук дочери, рассмотрел. — Его нужно беречь. А вы таскали по городу, в ателье носили, дома в нем ходили.

Думаете, я не вижу? На подкладке пятна от пота. Вы его даже не сняли, когда зашли в теплое помещение. Людмила молчала, уткнувшись лицом в ладони.

Плечи ее тряслись. Артем шагнул вперед, положил руку ей на плечо. — Мама, не плачь, — сказал он.

— Мы в химчистку отнесем, все очистится. — А зацепку как уберете? — спросил отец. — О потертости? — Замшу не восстановить, Артем.

Она или целая, или нет. — Ну, купим новая. Артем побледнел.

— Я накоплю. — Сорок тысяч? — отец усмехнулся. — У тебя зарплата сколько? — Тридцать пять.

— Ипотека там? — Двадцать. — На жизнь? — Десять. — Остается пять.

— Накопишь за восемь месяцев, если не будешь ничего больше покупать. Артем опустил глаза. Лена смотрела на мужа и чувствовала, что-то внутри окончательно сломалось.

Этот человек не защитил ее, позволил матери украсть, испортить, присвоить и сейчас даже не извиняется, а оправдывается. — Жалко, что ваш сын не объяснил, что пальто стоит сорок тысяч. Отец встал, подошел к окну.

— Я бы тогда чек сохранил, для страховки, а теперь даже не докажешь. — Зачем доказывать? Людмила подняла заплаканное лицо. — Я же вернула.

— Вернули испорченное. Отец обернулся. — Это как машину взять на прокат, разбить и вернуть со словами, простите, не специально.

— Что вы хотите? Свекровь вытерла нос рукавом платья. — Денег у меня нет. Пенсия маленькая.

— Я ничего не хочу, отец пожал плечами. Просто хочу, чтобы вы поняли, у ваших действий есть последствия. Он снова взял телефон, полистал контакты.

— Сейчас позвоню Анне Сергеевне. Скажу, что видел у вас пальто, которое я Лене дарил. Спрошу, не она ли взяла поносить.

Что скажете? — Не надо, прошептала Людмила. — Прошу вас. — Почему не надо? Отец наклонил голову.

— Вы же говорите, что ничего плохого не сделали. Просто одолжили. Пусть все знают.

— Пожалуйста. Свекровь сложила руки, словно молилась. — Я больше не буду, честное слово.

Виктор Иванович смотрел на нее долго. Потом вздохнул, убрал телефон. — Ладно.

Но если завтра вся ваша Зоя Марковна и вся Анна Сергеевна не узнают правду, я сам расскажу, подробно, сценами и деталями. Ясно? Людмила кивнула, не поднимая головы. — Артем! Отец повернулся к зятю.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — Я хотел маме помочь. Артем пожал плечами. — Она моя мать.

А Лена твоя жена. И ты предал ее. — Я не предавал.

— Предал. Отец шагнул ближе. Взял ее вещь без спроса и отдал чужому человеку.

— Моя мать не чужой человек. — Для Лены чужой. Отец говорил жестко, холодно.

— И ты выбрал мать. Запомни этот момент, Артем. Потому что в следующий раз Лена может выбрать по-другому.

Артем открыл рот, но ничего не сказал. Людмила всхлипывала тихо, уткнувшись в платок. Лена сидела и смотрела на пальто, лежащее на столе.

Испорченное, чужое, ненужное теперь. — Ладно. Отец взял пальто, протянул дочери.

— Забирай. В химчистку отнесем. Может, хоть часть спасем.

Лена взяла пальто, прижала к груди. Оно пахло чужими духами, сладкими и приторными. Она почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

— Пойдем, дочка. Отец обнял ее за плечи. — Поздно уже.

Они вышли из кухни. Людмила осталась сидеть за столом, маленькая и жалкая. Артем стоял рядом, положив руку ей на плечо.

Мать и сын. Семья. Лена оделась, вышла с отцом на лестничную площадку.

Дверь захлопнулась за ними. Они спустились молча, вышли на улицу. Ночь была холодной, ветер задувал снег под куртки.

Лена шла рядом с отцом, прижимая к себе пальто. — Прости, пап, сказала она тихо. — Что так вышло? — Ты ни в чем не виновата.

Отец обнял ее. Это они виноваты. И Артем, и его мать.

Я не знаю, что теперь делать. Подумай, не спеши. Но запомни, ты не обязана терпеть это.

Ни от него, ни от его матери. Они дошли до машины отца, старой «Газели», на которой он возил грузы. Сели внутрь.

Отец завел мотор. Лена прижала пальто к лицу и заплакала. Тихо, навзрыд, как не плакала давно.

Отец гладил ее по голове. Молчал. Он всегда знал, когда нужны слова, а когда просто присутствие.

— Завтра весь двор будет судачить, сказал он наконец. Людмила Михайловна любит хвастаться. Теперь ей объяснять придется, почему она подарок дочери присвоила.

Зоя Марковна ей жизни не даст. Будет каждый день спрашивать. — Ну как? — вернули пальто.

А потом всем расскажет, что Людмила чужое носила. Лена всхлипнула, вытерла слезы. — А Артем пусть думает, кого в следующий раз слушать, жену или маму? Отец завел мотор.

— Повезу тебя домой? Или ко мне поедешь? — Домой. Лена покачала головой. — Мне нужно подумать.

— Хорошо. Они ехали молча. Отец высадил ее у подъезда, помог донести пальто.

Обнял на прощание, крепко, по-отцовски. — Звони, если что, — сказал он. — В любое время…