Скрытый талант: как один страстный танец заставил высокомерного миллионера изменить свое мнение

Упоминание об отце бросило тень печали на мое лицо, и Александр почувствовал иррациональное желание стереть эту грусть.

Вдруг дверь распахнулась, и визгливый голос Изабеллы эхом отразился от стен коридора.

— Саша! Что ты здесь делаешь с ней? Все только об этом и говорят! Ты должен был унизить ее, как обещал!

Александр повернулся к Изабелле и впервые увидел ее настоящую — мелкую, завистливую, уродливую изнутри. Красота, которая раньше привлекала его, теперь казалась пустой оболочкой.

— Закрой рот, Изабелла, — его голос стал холодным как лед. — Единственный человек, который здесь унижен сегодня, — это ты.

Он снова повернулся ко мне, и выражение его лица едва заметно смягчилось.

— Ты больше не прислуга в этом доме. С завтрашнего дня ты работаешь лично на меня. Будешь моей персональной помощницей.

У нас с Изабеллой одновременно перехватило дыхание.

— Что?! — воскликнули мы хором.

— Ты сошел с ума, Саша! — взвизгнула Изабелла. — Она же никто! Что скажут люди?

— Мне плевать, что скажут люди, — отрезал он, не сводя с меня глаз. — Она сегодня доказала, что в ней больше смелости, честности и огня, чем у всех в этом зале вместе взятых. И именно это я хочу видеть рядом с собой.

Это было импульсивное решение, противоречащее всей его логике. Но что-то внутри него, разбуженное танцем, не позволяло отпустить меня обратно в тень.

— Господин Данилевский, я не могу, — начала я, ошеломленная поворотом событий. — Я ничего не смыслю в работе помощника.

— Научишься, — перебил он. — Твоя зарплата будет в десять раз выше нынешней. У тебя будет всё, чтобы заботиться о матери и начать жизнь заново. Единственное условие — ты больше никогда не будешь прятаться. Женщина, которую я видел на паркете, не рождена прислуживать. Она рождена сиять.

Он шагнул ко мне, игнорируя беснующуюся Изабеллу. Подошел так близко, что я почувствовала жар его тела. Его голос упал до шепота, слышного только мне, — интимного, опасного тона, от которого у меня побежали мурашки.

— И, София, — произнес он, опаляя дыханием мое ухо. — Вопрос о браке все еще остается открытым.

Не добавив больше ни слова, он развернулся и ушел обратно в зал, оставив позади бледную от ярости Изабеллу и меня — абсолютно потрясенную, с бешено колотящимся сердцем и абсурдным, чувственным обещанием миллионера, звенящим в ушах. Ночь, которая должна была стать моим крахом, превратилась в начало чего-то куда более сложного и опасного, чем просто танго.

Утреннее солнце ворвалось в мою крошечную комнатку непрошенным гостем. Я так и не смогла уснуть. Каждая мышца ныла от напряжения прошлой ночи, но настоящая буря бушевала в мыслях. Образы крутились в бесконечном цикле: ухмылка Александра, тяжесть его руки на моей спине, шок в его глазах во время танца, обещание спасти маму, нелепое предложение работы и тот шепот… «Вопрос о браке остается открытым».

Я села на кровати. Это было наяву или мне приснилась лихорадочная фантазия от отчаяния? Конверт, просунутый под дверь, дал ответ. На нем размашистым почерком было выведено мое имя. Дрожащими руками я вскрыла его. Внутри лежала банковская карта с лимитом, от которого у меня перехватило дыхание, и записка: «Будь в офисе «Данилевский Групп» ровно в девять. Машина заберет тебя в восемь. Купи подходящую одежду. Считай это авансом».

Реальность ударила под дых. Это правда. Моя жизнь перевернулась за одну ночь.

Час спустя, одетая в лучшее, что смогла купить в спешке (хотя мне всё равно казалось, что я выгляжу нелепо), я вошла в самый дорогой универмаг Киева. Продавщицы смерили меня презрительными взглядами, готовые выставить вон, пока я не достала платиновую карту. Отношение изменилось мгновенно: фальшивые улыбки, лесть, вдруг я стала «уважаемой госпожой». Во рту появился горький привкус. Вот так устроен мир. Уважение не заслуживают — его покупают.

Я выбрала темно-серый костюм, белую шелковую блузку и элегантные туфли на удобном каблуке. Одежда, излучающая компетентность, которой я пока не чувствовала. В зеркале я увидела незнакомку. Женщину, которая могла бы принадлежать миру Александра, но в глазах которой всё еще читался страх девочки, разносившей канапе.

Черный седан с тонированными стеклами прибыл минута в минуту. Водитель молча открыл дверь. Поездка в деловой центр Киева пролетела как в тумане из стекла и бетона. Офис «Данилевский Групп» занимал верхние этажи одного из небоскребов — памятник амбициям одного человека. Войти в холл было всё равно что ступить на другую планету: сверкающий мрамор, тишина, нарушаемая лишь стуком дорогих каблуков, и аура успеха. Я чувствовала себя самозванкой.

На ресепшене я, запинаясь, назвала свое имя. Идеальная блондинка приподняла бровь: «София Кравченко? Господин Данилевский ожидает вас». Меня проводили к личному лифту, который бесшумно вознес меня на самый верх — в святая святых.

Дверь открылась в кабинет, по площади превышающий всю мою квартиру. Стеклянная стена открывала панораму на Днепр и левый берег. Мебель была минималистичной и пугающе дорогой. За огромным столом из темного дерева сидел он.

Он окинул меня взглядом. Лицо непроницаемое.

— Ты опоздала на пять минут.

Это было первое, что он сказал. Голос холодный, как этот интерьер.

— Пробки на мосту, господин Данилевский, — ответила я, стараясь говорить твердо.

Он указал на стул.

— Пробки в Киеве — предсказуемая переменная. Выходи раньше. Садись.

Я присела на краешек стула, прижимая сумку к груди. Тишина давила. Он продолжал работать за компьютером, намеренно игнорируя меня. Каждая секунда тянулась как час. Наконец он поднял глаза.

— Первое правило работы со мной, София: я ненавижу некомпетентность. Второе: я требую абсолютной лояльности. Третье и главное: никогда не трать мое время впустую.

Он встал и подошел к окну, встав ко мне спиной.

— Твоя работа — быть фильтром. Мои письма, звонки, график — всё проходит через тебя. Ты будешь знать все мои секреты, каждую сделку, каждую слабость врагов. Если хоть слово выйдет за пределы этого кабинета, я уничтожу тебя так, что банкротство твоей семьи покажется тебе праздником.

Угроза повисла в воздухе, холодная и реальная. Я сглотнула.

— Я поняла.

— Отлично.

Он развернулся и подошел к моему столу, нависнув надо мной, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство. Я почувствовала запах его парфюма — смесь сандала и власти.

— Ты доказала, что у тебя есть смелость. Теперь докажи, что есть мозги. Мой предыдущий помощник уволен за то, что назначил две встречи на одно время. Твоя первая задача — реорганизовать мое расписание на неделю. Там хаос. Файлы на компьютере. У тебя два часа.

Он направился к двери.

— Я на встречу. Не беспокоить, если только здание не горит. И даже тогда подумай дважды.

Оставшись одна, я посмотрела на монитор. График был ночным кошмаром из цветных блоков и непонятных заметок. Паника подступила к горлу. Я глубоко вдохнула, вспомнив, зачем я здесь. Мама. Образ ее, бледной на больничной койке, придал мне сил. Я не имею права облажаться.

Я погрузилась в работу. Использовала логику, перекрестные ссылки в почте и медленно начала распутывать этот клубок. Я так увлеклась, что потеряла счет времени.

Дверь открылась, вошел Александр…