Следы в пустой квартире: как отказ от уборки помог жене раскрыть обман

Она зашла в его квартиру, достала небольшой разводной ключ и за две минуты подтянула гайку. Она носила ключ в сумочке после одного случая, когда проводила уборку в доме богатого клиента, а у него прорвало воду. Вот с тех самых пор она предпочитала быть во всеоружии на случай непредвиденных поломок.

— Всё, больше не течёт, — сказала Ева, вытирая руки. — Берегите себя.

— Спасибо, милая, — запричитал сосед. — А то я совсем слаб стал, руки даже ключ не удержат, так неловко. Я тебе сейчас денег дам, хоть шоколадку купишь.

Но Ева вежливо отказалась и вернулась домой, где узнала, что свекровь уже ушла, а Антон улёгся на диване перед телевизором. Она покачала головой и, не найдя в себе сил продолжать семейные разборки, ушла в другую комнату. Кажется, Маргарита Ивановна права, нужно больше себя ценить и не превращаться в рабыню мужа. В эту ночь они снова спали в разных комнатах, что с некоторых пор стало для их семьи нормой.

Утром Ева на скорую руку приготовила завтрак и поспешила на работу, не став дожидаться, когда проснётся соня-муж. К счастью, новая подработка оказалась не такой сложной, как она думала. Антон (здесь ошибка в оригинале, по контексту это Егор) встретил её, объяснил, что к чему, помог с адаптацией. День пролетел незаметно. Ближе к вечеру Ева, справившись с основным фронтом работы, аккуратно протирала пыль с коллекционных фигурок супергероев, которые стояли на стеллаже у окна. Она чувствовала себя выжатой как лимон, не столько физически, сколько морально. Как заметила Ева, атмосфера дома в последнее время накалялась с каждым часом. Молчание Антона давило тяжелее, чем любые крики.

— Ева, оставьте подоконник в покое, — раздался голос Егора от плиты. В офисе была оборудована полноценная кухня-гостиная, где он частенько задерживался допоздна. Сегодня там пахло чем-то подгоревшим и одновременно пряным.

— Я просто хотела… — начала Ева, опуская тряпку.

— Я знаю, вы хотели сделать как лучше. Но сейчас хочу предложить вам перерыв. И обед. Или ужин. В общем, я тут попытался приготовить карбонару, но, кажется, изобрёл новый вид клея. Составите компанию? Одному есть этот позор страшновато.

Ева слабо улыбнулась. Отказать этому человеку было невозможно. В его глазах светилась такая искренняя мальчишеская просьба.

— Ладно, но только если вы пообещаете не перекармливать меня.

Они сели за небольшой круглый стол. Паста оказалась вполне съедобной, хотя и немного переваренной. Егор разлил чай.

— Вы сегодня грустная, — заметил он, крутя в руках чашку. — Глаза у вас как будто выключены. Случилось что-то?

— Просто устала. Жизнь иногда сложнее, чем кажется.

Егор кивнул, и лицо его вдруг стало серьёзным, даже жёстким.

— Понимаю. У меня сейчас тоже период не из лёгких.

— Проблема с проектом? — вежливо поинтересовалась Ева.

— Если бы. С проектом всё отлично. Проблема с отцом. — Егор осёкся, глядя в окно. — У него онкология. Четвёртая стадия. Врачи говорят, осталось полгода.

Она замерла, и вилка звякнула о тарелку.

— Господи, мне так жаль.

— Я хочу забрать его к себе. Он ведь живёт один, в старой квартире на окраине. Гордый, помощи не просит. Но я же вижу, он сдаёт. Вчера приехал, а он даже встать не мог воды попить. Сиделок выгоняет, говорит, чужие люди в доме воруют воздух. Даже не знаю, что делать. Я же айтишник, умею чинить код. А вот как вылечить отца, не представляю.

Ева посмотрела на его сгорбленные плечи. Перед ней сидел не успешный бизнесмен, а растерянный сын.

— Послушайте, — мягко начала она. — Я ухаживала за тётей два года. Это тяжело, но возможно. Главное — не спорьте с ним.

— Не спорить? Да он же отказывается от лекарств.

— А вы не заставляйте, вы хитрите. Сделайте так, чтобы он думал, что это его решение. И ещё, купите противопролежневый матрас. Прямо сейчас, не ждите. И влажные салфетки, но не спиртовые, а с алоэ. Кожа становится сухой, как пергамент. И самое главное: когда будете его перевозить, возьмите его любимую кружку или подушку. Пожилые люди держатся за вещи. Это их якоря. Если вы перевезёте его в стерильную комнату, он угаснет от тоски быстрее, чем от болезни.

Егор смотрел на неё во все глаза. Даже рот приоткрыл.

— Любимую кружку, — прошептал он. — Точно. Есть у него такая, с отбитой ручкой, командирская. Он из неё чай пьёт уже лет тридцать. Ева, да вы просто гений. Я всё думал о врачах, о клиниках, а о кружке даже не подумал.

Он накрыл её ладонь своей. Его рука была тёплой и надёжной.

— Спасибо. Правда, вы очень удивительная.

В этот момент её телефон, лежащий на столе, пиликнул. Пришло сообщение. Ева машинально глянула на экран и почувствовала, как кровь отливает от лица. Анонимный номер. Фотография. Полумрак ресторана, столик у окна. Антон держал за руку Викторию, склонившись к ней так близко, что их лбы соприкасались. Она смеялась, запрокинув голову. Подпись: «Твой муж — отличный любовник. К ужину его сегодня не жди. У нас десерт».

— Ева? — встревоженный голос Егора донёсся словно сквозь вату. — Вам плохо? Воды?

Она дрожащими пальцами перевернула телефон экраном вниз.

— Нет, всё нормально. Просто спам. Спасибо за обед. Мне пора.

Она выскочила из офиса, не дожидаясь лифта. Побежала по лестнице, глотая злые, горькие слёзы. Она понимала: за безликим анонимом скрывалась Вика. Больше некому.

Дома было тихо. Антон ещё не пришёл. Ева стояла посреди гостиной, глядя на идеальный порядок, который она поддерживала годами. На блестящий паркет, на накрахмаленные шторы, на книжные полки, на которых не было ни пылинки. «Муж в командировку уедет, а ты полы не мой», — голос бабушки с вокзала зазвучал в голове набатом.

— Хватит, — сказала Ева вслух.

Она взяла корзину с грязным бельём Антона, которую собиралась стирать, и вывалила её содержимое обратно. Потом прошла на кухню. Горы посуды после завтрака. Антон ел омлет и оставил сковородку на столе. Ева помыла только свою чашку, остальное оставила. Достала книгу, заварила чай и села в кресло.

Через два часа вернулся муж.

— Я дома! — крикнул он с порога, ожидая привычного «Привет, любимый!» и ужина на столе.

Тишина. Он вошёл в гостиную, споткнувшись о разбросанные тапочки. Ева специально их не убрала.

— Ты дома? А чё молчишь? И чем это пахнет?

— Ничем. Ужина нет. — Ева перевернула страницу. — Привет. Я не готовила.

Антон замер, ослабляя галстук.

— В смысле не готовила? Заболела, что ли?

— Нет, я здорова. Просто решила отдохнуть. В холодильнике есть пельмени.

— Пельмени! — Антон скривился. — Я пахал весь день. Я хочу нормальной еды. И почему в прихожей грязно? Там следы от ботинок ещё с утра.

— Ну, разувайся аккуратней, — спокойно ответила Ева, не поднимая глаз. — Мои руки, Антон, не для грязи. Они для счастья.

— Какого ещё счастья? Ты там чё, гороскопов перечитала?

— Может быть. Но рубашки свои завтра гладь сам.

Антон побагровел. Он прошёлся по комнате, пиная мебель.

— Специально меня провоцируешь? Скандала хочешь? Пожалуйста. Ты неблагодарная…

— Я сплю в гостиной, — перебила его Ева. — Спокойной ночи…