Судьбоносная авария: как спасение влиятельного человека изменило жизнь простой женщины

— Привет, — сказала я тихо, приближаясь к кровати. — Ты выглядишь намного лучше, чем раньше.

Слабая улыбка коснулась его губ.

— Должно быть, раз ты всё ещё здесь. — Его голос был низким хрипом, но имел намёк на его сухой юмор.

Я поняла, что тоже улыбаюсь, и быстро умерила это, остро осознавая других вокруг. Доктор Салливан прочистил горло.

— Он выкарабкается, пока будет соблюдать покой. Никакой напряженной активности. Держите рану в чистоте. Я буду его проверять каждый день, пока он не выйдет из леса.

Его тон был авторитетным. Меня поразило, что он, вероятно, был на контракте для такого рода ситуаций. Лука минимально кивнул.

— Спасибо, доктор.

Доктор захлопнул свой кейс и направился к выходу. София покрутилась мгновение, её взгляд перелетал между Лукой и мной с понимающим светом. Затем она тоже извинилась. Внезапно мы остались одни.

Я опустилась на стул у его кровати. Мгновение никто из нас не говорил. Я не была уверена, с чего начать, теперь, когда он был в ясном уме. Миллион вопросов толкались в моём разуме, но все они спутались на языке.

Он нарушил тишину первым.

— Я слышал, у тебя было занятое утро, спасая мою жизнь снова.

Я моргнула.

— Вряд ли. Это был доктор Салливан.

— Кто? Он сказал мне, что ты никогда не отходила от моего бока в фургоне. — Глаза Луки смягчились. — И что ты была той, кто вытащил меня из машины, сохранила мне жизнь ночью. Я у тебя в долгу, Натали. Больше, чем я когда-либо смогу отплатить.

Жар пополз к моим щекам. Слышать, как он говорит об этом прямо, было странно ошеломляюще.

— Ты мне не должен. Я просто сделала то, что сделал бы любой человек с совестью.

Тень прошла по его лицу.

— Не любой. Многие вызвали бы власти и оставили бы меня на их милость. Или хуже, проигнорировали бы крушение полностью. — Его челюсть сжалась, словно обдумывая эту мрачную возможность. — У тебя храброе сердце.

На секунду я забыла, кто и что он, вероятно, был. Моя грудь сжалась от его искренней похвалы.

— Я думаю, адреналин и моя подготовка ЕМТ взяли верх, — сказала я, пытаясь перевести это в шутку. К тому времени, как я поняла, как это безумно, было слишком поздно.

Он изучал меня тихо.

— Безумно или нет, ты спасла меня. Спасибо. — Его голос был грубее на последних двух словах, и я увидела подлинную эмоцию в его глазах. Благодарность, да. Но что-то ещё тоже. Уважение? Восхищение? Это заставило меня чувствовать себя странно робкой.

Я взглянула вниз на свои руки.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — спросила я, меняя тему немного.

Он выдохнул.

— Как будто в меня стреляли и сбил грузовик. Но кроме этого, достаточно хорошо. — Призрак ухмылки. — Салливан накачал меня достаточным количеством наркотиков, так что я не могу жаловаться.

Я издала небольшой смешок.

— Хорошо. Тебе нужен отдых. — По импульсу я потянулась, чтобы поправить его подушку, которая сползала.

Он слегка подался в мои руки, когда я делала это. Его глаза не покидали моего лица. Мой пульс пропустил удар. Была интимность в этом простом действии, которая застала меня врасплох. Когда я отстранилась, он наклонил голову.

— С тобой обращаются нормально?

— О да. Все были добры, в основном. — Я опустила грубые обвинения Диего. Не нужно беспокоить его этим. — София — сокровище. Она накормила меня и заставила поспать.

Губы Луки изогнулись больше.

— Она практически вырастила меня. Я не удивлен.

Значит, у Софии была глубокая история с ним. Возможно, она была больше семьей, чем наемным работником.

Другой вопрос всплыл тогда.

— Твои люди… Они упоминали кого-то по имени Петров. И что кто-то навел их. Значит ли это… кто-то внутри предал тебя?

Его выражение лица немного дрогнуло. Явно разговоры о делах не были тем, чем он хотел обременять меня.

— Это расследуется, — сказал он осторожно. — Петров — противник. Но с этим разберутся. Я не позволю никому причинить тебе боль за то, что ты сделала. Даю тебе слово.

Интенсивность в этой последней части была безошибочной. Я поверила ему. Он, вероятно, сделает всё, что потребуется, чтобы обеспечить мою безопасность теперь. Но я также поняла кое-что важное. Моя жизнь была в опасности просто потому, что я спасла его. Если люди Петрова знали, что кто-то помог Луке выжить, они могли попытаться устранить меня как ненужного свидетеля. От этой идеи у меня кровь застыла в жилах.

Я прочистила горло, говоря об этом.

— Что именно происходит сейчас? Я имею в виду… Я пленница здесь? Под защитным наблюдением? Должна ли я звонить адвокату? Или что-то в этом роде? — Я попыталась полушуткой скрыть свою реальную тревогу.

Его глаза вспыхнули тревогой.

— Нет, конечно, нет. Ты не пленница. Ты свободна уйти, когда пожелаешь. — Но даже когда он говорил это, что-то болезненное мелькнуло на его лице при этой мысли. — Однако, — продолжил он, — я настоятельно советую тебе остаться, по крайней мере, пока вещи не улягутся. Люди могут держать тебя в безопасности здесь. И я бы чувствовал себя лучше, зная, что я могу вернуть свой долг, сохраняя тебе жизнь.

Я сглотнула. Верно. Безопасность в особняке босса мафии. Не так я представляла свою неделю. Я попыталась улыбнуться, но вышла шатко. Признать это прямо было риском. Но я должна была.

— Ты босс мафии, верно? Или что-то в этом роде.

Он замер, глаза зафиксировались на моих. Длинная пауза, и затем он наклонил голову.

— Я… глава моей семьи. Семьи Романок.

Он сказал это тихо, но в этих словах был вес. Он подтверждал моё подозрение, не прославляя его. Я выпустила воздух, который не знала, что держала. Услышав, как он говорит это, мой желудок всё ещё немного скрутило. Я только что провела 24 часа в очень тесном контакте с доном мафии, и теперь я была в его доме под его защитой. Это казалось сюрреалистичным и опасным, и, странно, не таким пугающим, как было бы вчера.

Потому что теперь я видела в нём человека, того, кто истекал кровью и болел. И даже шутил немного, скорее, чем безликого криминального лорда. Но всё же реальность нависала. Этот человек, вероятно, заказывал насилие, жил в жестоком мире. Моя совесть и моё прошлое кричали, предупреждая, что моя эмпатия к нему ступала по тонкому льду.

Он, должно быть, принял моё молчание за страх, потому что внезапно потянулся к моей руке. Его большая, более теплая рука сомкнулась вокруг моей на покрывале.

— Натали, я никогда не хотел, чтобы ты была вовлечена в это. Тебе никогда не следовало видеть ничего из этого. Я знаю, кто ты. Храбрая, добрая женщина, которая просто оказалась в неправильном месте в неправильное время. Самое ироничное… — Улыбка коснулась его губ. — Или, возможно, правильном месте для меня, но неправильном для тебя. Если это хоть какое-то утешение, я сделаю всё в моих силах, чтобы гарантировать, что Петров не сможет коснуться тебя. После этого ты можешь уйти и никогда не думать обо мне или этом беспорядке снова.

Что-то в моей груди сжалось при идее уйти и никогда не видеть его снова. Я сказала себе, что это просто остаточный адреналин и интенсивность ситуации. Конечно, я захочу вернуться к своей нормальной жизни. И всё же, сидя здесь, с его рукой на моей, уже казалось, что черта была перейдена. Какая-то привязь соединяла нас теперь, рожденная общей травмой и доверием, данным в крайности. Я сомневалась, что смогу забыть его так легко.

Но я заставила себя кивнуть.

— Я ценю это, и я доверяю тебе. — Странно. Я добавила со слабым смешком: — Я, вероятно, не должна, но я доверяю.

Его большой палец бессознательно поглаживал тыльную сторону моей ладони. Этот жест вызвал во мне легкий трепет, даже когда он успокаивал.

— Ты спасла мне жизнь, ничего обо мне не зная. Это доверие, это вера. Я не предам их. — Его голос был низким, почти как клятва.

Наши глаза встретились, и на одно заряженное мгновение воздух стал густым от чего-то невысказанного. Я видела сурового красивого мужчину на диване, который смотрел на меня с болью и уязвимостью, а также властную фигуру, которая одним словом заставляла своих людей суетиться. Обе эти грани интриговали меня больше, чем я хотела признать. Моё сердце забилось чуточку быстрее.

Стук в дверной косяк разрушил момент. Энцо стоял там, поза его была напряженной.

— Прошу прощения, босс. Пару слов, когда сможете. — Он метнул взгляд на наши соединенные руки, затем старательно отвел глаза в сторону.

Я покраснела и осторожно высвободилась из хватки Луки. Лука скрыл то, что чувствовал, за нейтральным выражением лица и жестом пригласил Энцо войти.

— Я пойду. Дам вам поговорить, — прошептала я, внезапно смутившись.

Но Лука удержал меня ещё на секунду, прежде чем я смогла полностью встать.

— Нет, останься. — Он посмотрел на Энцо. — Всё, что ты можешь сказать, она может слышать.

Я подняла брови. Лука слегка кивнул мне. Разрешение или, может быть, проверка доверия к своему человеку? Энцо не протестовал, хотя я видела, что он не в восторге.

— Это насчет нашей утечки, — мрачно сказал Энцо, понизив голос, словно даже здесь он боялся быть подслушанным. — Марко отследил звонок с одного из наших одноразовых телефонов на номер, который, как известно, принадлежит одному из людей Петрова. Он был сделан за час до того, как ваш конвой покинул клуб прошлой ночью.

Выражение лица Луки помрачнело.

— У кого был этот телефон?

Энцо колебался.

— Гнев и боль мелькнули в его глазах. — Он был у Винни.

Лука резко вдохнул. Я почувствовала, как его рука рефлекторно сжалась на моей.

— Винни… Он был с моей семьей с тех пор, как мы были детьми, — тихо сказал он. Недоверие и предательство окрашивали его тон.

Энцо кивнул.

— Мы взяли его. Он сейчас в подвале, очнулся…