Судьбоносная авария: как спасение влиятельного человека изменило жизнь простой женщины

По холоду в его голосе я поняла, что это, скорее всего, подразумевало. Они задержали этого Винни и, вероятно, готовились допросить его. У меня скрутило живот. Это был бизнес мафии, жестокий и беспощадный. Часть меня не хотела знать, что они собираются делать. Но я также с ужасом осознала: Винни предал Луку. Возможно, пытался убить его.

Я украдкой взглянула на лицо Луки. Его черты застыли в жесткой маске. Но я увидела боль в его глазах, прежде чем он закрыл их на мгновение, беря себя в руки. Когда он открыл их, они были ледяными.

— Возьми Диего и Марко. Выбейте из него правду, — тихо приказал Лука. — Но я хочу видеть его живым, пока сам с ним не поговорю.

Энцо склонил голову.

— Понял. — Он развернулся на каблуках и ушел так же стремительно, как и пришел.

Между нами повисла тишина. Я чувствовала гнев, исходящий от Луки, хотя внешне он оставался спокоен. Его свободная рука сжалась в кулак на кровати. Я прикусила губу, не уверенная, стоит ли мне предложить утешение или промолчать. Я не могла представить, каково это — быть преданным другом детства, просто думая о своих старых друзьях. Если бы кто-то из них когда-нибудь… Я отогнала эту мысль. Ничто из моего опыта не сравнится с этим беспощадным миром.

Осторожно я накрыла своей рукой его сжатый кулак.

— Мне жаль, — сказал я тихо. — Я не могу притворяться, что понимаю всё это. Мне жаль, что кто-то, кому ты доверял, сделал это.

Его кулак расслабился под моим прикосновением. Он сделал долгий вдох, часть стали в его осанке смягчилась, когда он снова сосредоточился на мне.

— Мне тоже, — сказал он. Голос на мгновение стал хриплым. — Я не буду просить тебя идти со мной, чтобы разобраться с ним. На самом деле, я бы предпочел, чтобы ты не видела эту сторону вещей.

Я кивнула, испытывая облегчение и благодарность. Я не горела желанием быть свидетелем допроса, возможно, жестокого.

— Я останусь здесь. Просто будь осторожен, хорошо? Ты буквально только что после операции.

Это заслужило мне проблеск улыбки.

— Уже волнуешься обо мне?

Я закатила глаза ради него.

— Ты был под моим присмотром. Это обычно заставляет меня вкладываться. Не заставляй всю мою тяжелую работу пойти прахом, порвав швы, делая что-то в стиле мачо.

Он действительно усмехнулся на это. Низкий искренний звук, который заставил моё сердце пропустить удар.

— Я сделаю всё возможное.

Вопреки тому, что, вероятно, было здравым смыслом, я помогла ему осторожно встать с кровати. Он пошатнулся и зашипел от боли, но нашел равновесие. Он был только в спортивных штанах и расстегнутой рубашке, бинты обернуты вокруг его середины. Близость заставила меня осознать жар, исходящий от его обнаженной кожи, и жилистую силу под ней. Я быстро отступила назад, как только он стал устойчив.

Мысль поразила меня, когда он готовился спуститься к своим людям.

— Лука. — Я использовала его имя, что заставило его остановиться и встретиться со мной взглядом. Я старалась не думать о том, как естественно было произносить его. — Тот человек, Петров… он тот, кто хотел твоей смерти, верно?

Он медленно кивнул.

Я сглотнула.

— Ты сказал, я буду в безопасности здесь, пока всё не уляжется. Значит ли это… Ты собираешься преследовать его? Типа войны? — Я не могла убрать дрожь из голоса. — Война мафии.

Просто фраза вызывала образы крови на улицах, стрельбы из машин, невинных людей, попавших под перекрестный огонь. Тот же кошмар, что забрал у меня отца.

Его взгляд ожесточился, но не на меня.

— Петров пытался устранить меня и, сделав это, подверг опасности невиновного. Подверг опасности тебя. Я не могу оставить это без ответа.

Я услышала смертельную решимость в его словах. Он убьет Петрова или умрет, пытаясь. Я не сомневалась в этом. Мою грудь сжало чувство, которое я не могла точно назвать. Страх за него. Ужас от большего насилия. И что-то похожее на муку. Что это была жизнь, в которой он был пойман в ловушку.

— Просто… Будь осторожен, — повторила я неубедительно. — Пожалуйста.

Он потянулся и слегка провел большим пальцем по моей щеке. Этот жест ошеломил меня до молчания.

— Ради тебя я буду. — Его слова были мягкими, как обещание.

И на одно биение сердца я подумала, что он может наклониться и… Но он отстранился, расправив плечи. Его стены снова поднялись. Дон, заменяющий уязвимого человека мгновение назад. Я поняла, что ему нужна эта броня, чтобы встретить то, что будет дальше. Я смотрела, как он уходит, разрываясь между беспокойством о том, что может случиться внизу, и более личным беспокойством, расцветающим в моём сердце: что я слишком сильно привязываюсь к мужчине, которого мне, вероятно, следовало бы бояться. И что, когда всё это закончится, мне придется сделать невозможный выбор.

Я с тревогой ждала в комнате Луки, пока он ходил разбираться с Винни в подвал. Дом стал пугающе тихим. Я не знала, что хуже — представлять, что происходит с предателем, или сталкиваться с тем, что я чувствую по этому поводу. Это было правосудие в мире Луки. Быстрое. Жестокое. И личное. Часть меня верила, что Винни заслужил всё, что получит, за попытку убить своего друга. Но другая часть — та часть, что всё ещё была дочерью моего отца — содрогалась от мысли о насилии, совершаемом без надлежащего процесса.

Приглушенный выстрел эхом донесся откуда-то глубоко снизу. Я подпрыгнула. Сердце подскочило к горлу. В последовавшей тишине я почувствовала холод во всём теле. Неужели Лука? Неужели он просто казнил предателя? Дрожь прошла по мне. Я ненавидела то, что сижу здесь пассивно, воображая худшее. Это его жизнь, напомнила я себе. Это то, что происходит в его жизни.

Когда Лука наконец вернулся, я неуверенно поднялась на ноги. Один взгляд на его лицо сказал мне достаточно. Его черты были словно высечены из камня, за исключением вспышки боли в его глазах. На манжете его рубашки были брызги крови, а костяшки пальцев были сбиты. Он сделал это. Так или иначе, он разобрался с Винни.

Мы смотрели друг на друга в тяжелом молчании. Я не знала, что сказать. «Ты в порядке?» казалось нелепым. Конечно, он не был в порядке. Даже если бы не признал этого. Он только что закрыл главу предательства кровью.

— Всё кончено, — сказал он наконец приглушенным голосом.

Он прошел мимо меня в комнату, словно внезапно смертельно устал. Медленно он опустился на край своей кровати. В этот момент, несмотря на ауру опасности и власти, которую он носил, он просто выглядел утомленным. Я робко подошла и села рядом с ним. Он не вздрогнул, когда я взяла его за руку, но он также не встретился со мной взглядом. Мускул дернулся на его челюсти. На его щеке был небольшой мазок крови. Не думая, я взяла чистый платок с прикроватной тумбочки и осторожно стерла его. Он закрыл глаза, позволяя мне это.

— Тебе не нужно ничего говорить, — пробормотал он через мгновение. — Если ты боишься меня сейчас, я понимаю.

Нейтральность его тона не могла скрыть горечь под ним. Мою грудь сжало. Страх? Боялась ли я его? Может быть, немного. В том смысле, что я столкнулась с тем, на что он способен. Но больше всего я волновалась за него. Казалось, он нес тяжесть тысячи ран.

— Я не боюсь тебя, Лука, — прошептала я. — Я всё ещё здесь. Я не бегу.

Он открыл глаза тогда, стальной синий встретился с моим с осторожной надеждой. Даже увидев, кто я, что я делаю? Я выдавила грустную улыбку.

— Я не буду притворяться, что я полностью согласна с этим. Насилие. Потеря людей из-за этого. Это личное для меня. — Я вздохнула, решив поделиться правдой. — Мой отец был полицейским. Он был убит в перестрелке банд, когда я была подростком.

Лука резко вдохнул и полностью повернулся ко мне.

— Натали, я… Мне жаль. Я не знал.

Я кивнула.

— Поэтому я стала парамедиком, наверное, пытаясь спасать жизни, потому что его жизнь была отнята. — Мой голос слегка дрогнул. — Так что да, видеть всё это тяжело. Это возвращает прошлое. — Я почувствовала, как подступают слёзы, и сморгнула их. — Но я также знаю, что ты не тот, кто причинил ему боль. И… Я вижу, почему ты делаешь то, что делаешь. Эти люди, с которыми ты имеешь дело, они не следуют законам. Если бы ты следовал, ты был бы мертв. Я понимаю это, даже если это меня пугает.

Нежно он потянулся и смахнул слезу с моей щеки. Я не заметила, как она сбежала.

— Ты удивительная, — сказал он тихо. — После всего, через что ты прошла, всё ещё быть здесь. Даже пытаться понять меня… — Он покачал головой, словно в благоговении.

Я шмыгнула носом, издав полусмешек.

— Я не уверена, что понимаю себя прямо сейчас. — Я сжала его руку. — Я просто… Я не хочу, чтобы ты закрывался от меня, хорошо? Если я останусь, пока всё это не закончится, мне нужно, чтобы ты был настоящим со мной. Никакого приукрашивания того, что может случиться. Я не вынесу, если со мной будут обращаться как с хрупкой или невежественной. Я хочу знать, что происходит.

Он обдумал это, затем один раз кивнул.

— Никаких секретов. Даю слово. — Он заколебался, затем продолжил мягко: — И чего бы это ни стоило… Если бы был какой-то способ жить этой жизнью без кровопролития, я бы жил. Но я родился в этом. И после того, как мой отец, бывший босс, был убит, мне пришлось занять его место, чтобы защитить всех, кто мне дорог. Это уродливо, но это единственный способ, который я знаю, чтобы сохранить тех, кого я люблю, в безопасности.

Тех, кого я люблю. Слова повисли между нами. Входила ли теперь эта группа в меня? По крайней мере, в каком-то зарождающемся виде. Моё сердце болезненно стукнуло при этой мысли.

Прежде чем я смогла остановиться на этом, в открытую дверь раздался быстрый стук, заставивший нас обоих слегка подпрыгнуть. Это был Марко, выглядевший встревоженным.

— Простите, босс. Мы только что получили известие. Убежище Петрова пусто. Он в движении. — И он взглянул на меня, затем снова на Луку. — Мы перехватили некоторые переговоры, которые предполагают, что он знает о… леди.

У меня кровь застыла в жилах. Лука тут же встал, его хватка на моей руке защитно сжалась.

— Что именно было сказано?

Марко плотно сжал губы.

— Он в отчаянии. Потерял много людей в своей первой попытке, и теперь он знает, что мы выкорчевали его инсайдера. Один из контактов сказал, что слышал, как Петров ругался. Он заставит девчонку заплатить за помощь. Тебя. — Он посмотрел на меня извиняющимся взглядом. — Он в ярости, что ты выжила. По-видимому, один из его людей видел, как кто-то вытащил тебя из машины. Должно быть, наблюдали издалека.

Я почувствовала, как краска отлила от моего лица. Значит, они знали, что кто-то вмешался. Я поежилась. Лука задвинул меня немного за себя, словно готовый закрыть меня от угроз даже в нашем собственном доме.

— Безопасность? — рявкнул он Марко.

— Уже удвоена по периметру, — ответил Марко. — Но если Петров в движении, мы опасаемся, что он может попытаться что-то предпринять скоро, прежде чем мы сможем ударить по нему первыми. Он может нацелиться конкретно на неё, босс.

Лука выругался под нос по-итальянски.

— Я хочу, чтобы охрана была с ней постоянно, — сказал он. — Она не покидает дом.

Мне не понравился звук этого, чувствуя небольшую бунтарскую жилку, но я также понимала серьезность. Если Петров хотел мести, он, скорее всего, не остановится ни перед чем. От мысли об этом человеке где-либо рядом со мной мой желудок скручивало.

Марко кивнул и удалился выполнять приказы. Лука повернулся ко мне, нежно приподняв мой подбородок пальцем.

— Я сохраню тебя в безопасности, Натали…