Сюрприз от жены: что приготовила супруга для мужа, который внезапно «вспомнил» о ней после получения наследства

— Ну, Лешка твой, слава богу, не сирота, у него отец есть, не говоря уж о второй бабушке. — Маша усмехнулась.

— Ой, что ты… — я покачала головой. — Антон сказал, что не может остаться с Лешкой один. Я не знаю…

— Что не знаешь? — Маша схватила меня за руку и жестко усадила в кресло. — Почему он не может остаться с сыном на несколько дней? Лешка давно на искусственном вскармливании. Что, твой прекрасный супруг брезгует к памперсу прикоснуться? Падает в обморок при виде грязных бутылочек?

— Доигралась, — выдохнула Маша.

Как ни было горько, я не могла не признать, что подруга права. С первых дней жизни Леши Антон проявил к сыну удивительную сдержанность. Нет, он, конечно, обрадовался наследнику, но эта радость ничем его не обременяла. Появление ребенка никак не изменило ни его привычек, ни уклада. Он не вставал к плачущему малышу ночью, не качал его на руках, отшучиваясь, что боится уронить, а о том, чтобы помыть или переодеть сына, и речи не шло.

Дневные заботы для него тоже не существовали, потому что он уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Я не могла обвинить мужа в полном отсутствии чувств к сыну. Антон беспокоился, когда Лешка болел, ездил за покупками по моим спискам, не требовал особого внимания к себе, но все физические заботы о ребенке считал исключительно материнской прерогативой. При таком раскладе перспектива моего отъезда в Киев и оставления его наедине с малышом вызвала у Антона настоящую панику.

Всё это было более чем понятно Маше.

— Ладно, я всё поняла. Короче, я забираю Лешку, пока ты в отъезде. Всё, это не обсуждается.

Говоря это, она решительно перебрала вещи, отделяя детские.

— А ты, Ирка… Ладно, потом поговорим, когда вернешься и в себя придешь.

Мне сразу стало легче. Маша, к тому времени сама родившая двоих, быстро наладила быт, а её муж Дмитрий, тот самый, что терпеливо ждал несколько лет, был отцом совсем другого склада, готовым нянчиться и с детьми, и с женой. Антон с явным облегчением принял известие, что сын поживет у Марии, и я улетела на похороны.

— Ну вот я и опять одна, — тихо сказала тетя Анна, когда мы вернулись с кладбища. — Что ж, мне тоже недолго осталось. Скоро я за Ольгой тронусь, так что ты, Ирина, будь готова, если что, квартиру в наследство принять. Книги вот эти, — она махнула на огромный дубовый шкаф, — я отписала университету имени Шевченко. Как помру, приедут, заберут. Ты уж отдай, они тебе без надобности. Там в основном физика, математика и прочая научная дребедень. А остальное — твое, и квартира твоя.

— Тетя, — шептала я, обливаясь слезами, — тетечка милая, не надо так, прошу тебя. Зачем ты об этом?

Несмотря на плохие предчувствия, Анна прожила еще несколько лет. Когда она, наконец, ушла, моя жизнь была уже практически разрушена. Антон потерял бизнес, несмотря на все мои титанические усилия спасти его от банкротства. Он начал пропадать вечерами и приходить с устойчивым запахом алкоголя.

Я пыталась говорить с ним, объясняться, просить, требовать, но всё было напрасно. Перед мной сидел чужой, равнодушный человек с пустыми глазами. И закончилось всё буднично и просто.

— Знаешь, Ира, я думаю, нам лучше разойтись, — заявил он однажды. — Я тебя больше не люблю, да и тебе от меня мало проку. Давай решим этот вопрос как цивилизованные люди, которым больше нечего друг от друга ждать. И всё. Я с Алексеем тебе, конечно, буду помогать, как смогу. Но ты многого не жди, знаешь мое положение. Короче, извини, прощай.

И дверь закрылась. Я пережила это, потому что нужно было заботиться о Лешке, здоровом, веселом, неугомонном мальчишке, который требовал внимания и для которого нужно было зарабатывать. Через год после развода я вернулась с похорон тети Анны. И вдруг позвонил Антон. Раз, другой, третий.

Я, ничего не понимая, растерянная, явно нуждалась в помощи и совете. Конечно, палочкой-выручалочкой снова стала верная Мария.

— Ну что? — Маша в своей решительной манере уселась на стул и уставилась на меня.

— Маша, я не знаю, что делать, — прошептала я. — Мне Антон звонит почти каждый день. Говорит, что ошибся, сожалеет обо всем, готов начать сначала, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Мария. — А ты? Тоже сожалеешь, тоже ошиблась и готова начать сначала?

— Не знаю, наверное, может быть, — забормотала я и мучительно покраснела.

— Ну и дура! — воскликнула Маша, вскакивая и размахивая руками. — Ирка, когда ты поймешь, тебе не о чем сожалеть и нечего начинать с этим человеком! А что касается твоих ошибок… У тебя была только одна — когда ты поверила ему и позволила сломать себе жизнь. Ты посмотри, в кого ты превратилась!

Мария остановилась передо мной. Было видно, как тяжело ей говорить эти жестокие слова, но она решила дойти до конца.

— Ну, посмотри…

Для верности она схватила меня, как тряпичную куклу, и подтащила к зеркалу.

— Посмотри! В кухарку, прислугу, личного бухгалтера и няньку, причем еще неизвестно, за кем тебе больше приходилось ухаживать — за малышом или этим переростком. А ты сама… Когда ты последний раз куда-то ходила? Ты даже на вечер выпускников полгода назад не пришла. Да бог с ними, с этими курицами. Ты даже на нашу с Димкой годовщину свадьбы не смогла прийти, Ирка. А как ты выглядишь? Нет, ты посмотри на себя! Что отворачиваешься? Ты выглядишь как старуха, потухший взгляд, круги под глазами, худая, а волосы… Сколько я прошу тебя прийти ко мне? Ты мой профессиональный позор!

Мария перевела дух после этой тирады и усадила меня обратно на стул…