Сюрприз у ворот: сын требовал накрыть стол на 20 персон, но на даче его ждало не застолье

Я взял этот список дрожащими руками. Подгузники, смесь, снеки, газировка, мороженое, мясо для шашлыка, уголь, вино, сигареты, крем, спреи от комаров. Деньги, по моим прикидкам, не меньше шестидесяти тысяч. В два раза больше, чем у меня осталось.

— Полина, у меня нет сейчас такой суммы, — начал я.

— Вадим, ну не преувеличивай, — перебила она. — Это же просто необходимое. Не обеднеешь. У тебя наверняка есть карта или заначка на черный день.

Черный день. А это что тогда? Не он ли и есть?

Петр Жуков, один из дядей Марины, подошел ко мне с бутылкой пива в руке — своей, из их же холодильника. Хорошо, что хоть не из моего, я даже воду не успел купить.

— Вадим, нам нужно немного наличных. Дети хотят завтра в аквапарк, а мы, взрослые, может, заедем в казино. Выручишь на пару вечерков? Несколько тысяч, просто на развлечение.

Пока я лихорадочно считал, как растянуть оставшиеся тридцать тысяч хотя бы на еду, Роман Жуков, второй дядя, кивнул:

— Да, и на бензин бы надо. Тут по округе ездить тоже недешево. Но ты же понимаешь, такие семейные выезды нынче дорогие.

Семейные выезды за мой счет. Пока я сплю на своем диване.

Тем временем дети добрались до моего сада — того самого, который я утром поливал с такой надеждой. Один из них с разбега снес мои только что высаженные помидоры.

— Ребята, аккуратнее! — крикнул я из окна.

— Да пусть бегают! — ответил Николай, даже не повернувшись. — Это же дети. Им же нужен простор.

Простор в моем саду. На моих грядках.

Руслан подошел ко мне, пока я мыл посуду в раковине.

— Пап, надо серьезно поговорить. У Марины родня в восторге, но мне кажется, ты мог бы постараться чуть больше, чтобы им было комфортнее.

Я повернулся, руки в мыльной пене. Постараться больше. Ну да. Еда, откровенно, получилась простоватая.

— И вообще, по дому видно, будто ты не рад нам. А это ведь шанс сблизиться с семьей Марины. Ты должен быть благодарен, что они захотели провести время с тобой.

Благодарен! Слово прозвучало как пощечина. Благодарен за что? За то, что в мой дом ввалилась толпа без предупреждения, села мне на шею и еще требует комфорта?

— Кроме того, — добавил Руслан, — ты ведь понимаешь, что финансово мы тоже нуждаемся в поддержке на время этого отпуска. Путешествие с такой толпой — это не копейки. Но не переживай, мы потом вернем.

Потом? То самое «потом», что я уже слышал пять раз, и ни разу ничего не получил обратно.

Этой ночью, пока двадцать человек спали в моем доме, я лежал на диване, вслушиваясь в храп со всех сторон, и смотрел в потолок. Когда именно я потерял контроль над своей жизнью?

Ответ пришел сразу. Я терял его постепенно. Каждый раз, когда соглашался, хотя хотел сказать «нет». Каждый раз, когда открывал кошелек, а не рот. Каждый раз, когда позволял обращаться со мной, будто у меня бесконечный запас денег и ни капли чувства собственного достоинства.

Но в ту ночь в темноте я понял кое-что еще. Я все еще успеваю вернуть этот контроль.

На рассвете я проснулся в пятом часу с чудовищной болью в спине. Полноценного сна на этом жестком диванчике не было. Но тишина продлилась всего полминуты. Ребенок Полины начал плакать. За ним — другие дети. Дом наполнился беготней, криками, хлопанием дверей.

Я поднялся, ощущая каждый год из своих почти семидесяти, и потянулся за кофейником — хотя бы чашку кофе в тишине. Но на кухне уже хозяйничал Николай. Рылся в моих шкафах.

— Доброе утро, Вадим, — бросил он, даже не глядя. — Где тут у тебя нормальный кофе? И надо бы завтрак посерьезнее. Детишки растут.

— У меня только растворимый, — ответил я, стараясь держать ровный голос. — И еды почти нет.

— Как это нет? А что дети будут есть? — он удивился искренне.

Я молча открыл холодильник. Шесть яиц. Пара ломтиков хлеба. Чуть масла. Все.

— Могу сделать яичницу, — предложил я, зная, что этого хватит максимум на двух человек.

— Шесть яиц на двадцать человек? — фыркнул Николай. — Вадим, ты, кажется, не понимаешь масштаб. Давай-ка сгоняй в поселок, купи что надо: хлопья, бекон, соки — все как положено. И деньги возьми. Детям ведь нужны развлечения.

«Просто поезжай и купи». Как будто у меня банк в сарае.

В кухню зашла Полина с младенцем на руках. Лицо недовольное.

— Вадим, срочно надо в магазин. У малыша смесь только на утро, подгузники на исходе. И мне тоже нужно кое-что. Вот список.

Я взглянул. Детская смесь — дорогая. Органическое питание. Подгузники — премиум. Одежда брендовая. Косметика. Вино. Шампуни. Новая сумма — еще тридцать тысяч минимум.

— Полина, я ведь уже говорил вчера, денег немного. Только переехал.

— Все ушло, Вадим, — перебила она голосом, полным раздражения. — Ты, по-моему, не понимаешь? Это твой внук. Ты правда хочешь, чтобы твой внук остался без всего необходимого?

Теперь в ход пошел эмоциональный шантаж через ребенка. Новый уровень.

В кухню начали стекаться дети. Пять малышей от четырех до двенадцати лет. Все голодные. Все с вопросом на лице.

— Дедушка, а ты умеешь делать блинчики? — спросила девочка. — Мой другой дедушка всегда делает.

— И бекон! — воскликнул мальчик. — Побольше!

Я смотрел на них. Ни в чем не виноватые, но уже приученные думать, что дед — это тот, кто всегда все даст.

Роман Жуков зевнул, вошел и потянулся.

— Вадим, надо обсудить планы на сегодня. Дети хотят в тот парк развлечений, что в часе езды. Билеты – около трех тысяч с человека, плюс бензин, плюс еда. Ты же выручишь, правильно?

Три тысячи на человека. На двадцать человек. Плюс расходы. Свыше семидесяти тысяч на один день.

— Роман, я не могу потянуть такие траты, — начал я.

— Да ну тебя, Вадим, — влезла Марина. — Не будь жмотом. У детей так мало веселых дней в году. Это ведь для семьи. Для нас всех это память на всю жизнь.

Жмот. Теперь я стал жмотом, потому что не хочу тратить последние копейки, чтобы чужая родня получила отпуск мечты.

С верхнего этажа спустился Руслан. Выспавшийся, довольный. Сел за стол.

— Доброе утро, пап. Ну что, как с закупками? Надо бы ехать в поселок, семья уже на взводе. Надо всем настроение поднять.

Настроение. За мой счет. В моем доме. Пока я на диване.

— Руслан, — сказал я, собираясь с духом. — Надо поговорить. Я не могу все это тянуть. Не могу оплачивать продукты, развлечения, поездки. Просто нет денег.

Он посмотрел на меня с тем самым высокомерным выражением, что я знал с детства.

— Пап, я понимаю, ты пытаешься быть экономным. Но ведь это семья. А на семью нельзя скупиться.

Он был прав в одном: на настоящую семью нельзя скупиться. Но только если это семья, а не группа иждивенцев в упаковке «родственники».

В этот момент подошел Петр Жуков.

— Слушай, Вадим, а чего нам скромничать? Раз уж собрались на две недели, давай по максимуму. Можно взять катера напрокат. В ресторан в поселке заехать всей толпой. Вон тот, с верандой. Сделаем настоящий семейный праздник.

Праздник. За мой счет. С катерами. С рестораном. С чужими желаниями.

— Петр, ты, кажется, меня неправильно понял, — начал я спокойно. — Я не приглашал вас всех. И я не соглашался оплачивать семейный отпуск. У меня нет таких денег.

В комнате повисла мертвая тишина. Двадцать человек, и все смотрят, как будто я только что взорвал новогоднюю елку.

— Что значит — у тебя нет денег? — Марина смотрела так, будто я совершаю предательство. — Ты же купил такой дом…