Тайна банковского приложения: что увидел муж, решив снять деньги жены после новости о разводе

Не советую проверять». «Ты… ты сука! Дрянь!» — завизжала Зинаида Ильинична. Алина не ответила.

Просто вышла из кухни, взяла с вешалки куртку, надела. За спиной раздался сдавленный вопль свекрови и грохот, кажется, Кирилл уронил телефон. Или стул.

Неважно. Алина открыла дверь, вышла на лестничную площадку, закрыла за собой. Звуки остались там, за дверью.

Крики, топот, ругань. Все это больше не касалось ее. Она спустилась по лестнице, вышла на улицу.

Холодный ветер ударил в лицо, и Алина закрыла глаза, глубоко вдохнула. Воздух был морозный, свежий, чистый. Она стояла, дышала, чувствовала, как напряжение медленно уходит.

Три года. Три года она жила в клетке, которую построила сама. Из страха показаться плохой, из желания сохранить семью, из надежды, что все изменится.

Теперь клетки больше нет. Она свободна. Алина достала телефон, вызвала такси.

Пока ждала, смотрела на окна третьего этажа. За ними мелькали тени, слышались приглушенные крики. Ей было все равно.

Пусть кричат, пусть винят ее во всем. Это больше не ее проблема. Такси подъехало через пять минут.

Алина села на заднее сиденье, назвала адрес новой квартиры. Водитель кивнул, тронулся. Она смотрела в окно на уплывающий назад район, на серые дома, на людей на улицах.

Обычное воскресенье обычного города. Но для нее это воскресенье было особенным. Сегодня закончилась одна жизнь и началась другая.

Телефон завибрировал. Сообщение от Кирилла. Алина, вернись, пожалуйста.

Мы все обсудим. Я обещаю, все будет по-другому. Алина прочитала, удалила, заблокировала номер.

Потом достала из сумки новую сим-карту, которую купила неделю назад, вставила в телефон. Старую выключила, положила обратно в сумку. Потом выбросит.

Новый номер знала только Света и адвокат. Больше никто. Такси остановилось у ее дома.

Алина расплатилась, вышла, поднялась на девятый этаж. Открыла дверь квартиры, зашла внутрь, закрыла за собой. Тишина.

Никаких криков, никакого телевизора, никаких претензий. Просто тишина. Алина сняла куртку, повесила в шкаф.

Прошла на кухню, поставила чайник. Достала из шкафа кружку, насыпала чай. Пока вода закипала, стояла у окна, смотрела на двор.

Дети играли на площадке, женщина выгуливала собаку, старик сидел на лавочке. Обычная жизнь, в которой у нее теперь было место. Чайник вскипел.

Алина залила чай, добавила сахар, села на диван. Пила медленно, маленькими глотками, думала о том, что будет дальше. В понедельник подать документы в суд.

Развод займет месяц, может два, если Кирилл будет возражать. Но возражать бесполезно, адвокат сказала, что при отсутствии детей и согласии одной стороны развод неизбежен, потом работа. Обычная работа, дежурство, операции.

Жизнь, в которой никто не забирает половину зарплаты на чужие нужды. Алина допила чай, поставила кружку на стол. Легла на диван, укрылась пледом, закрыла глаза.

В голове всплывали картины. Кирилл с телефоном. Зинаида Ильинична с открытым ртом, черная икра на полу.

Она усмехнулась. Пять тысяч икры, размазанной по кафелю. Символично.

Все, что они брали у нее, все, что считали своим, теперь только грязь на полу. Телефон завибрировал. Алина открыла глаза, посмотрела на экран.

Сообщение от адвоката. Готова встретиться в понедельник в 10 утра? Подадим документы в суд. Алина ответила.

Готова. Отложила телефон, снова закрыла глаза. За окном начинало темнеть.

Короткий ноябрьский день подходил к концу. Алина лежала, слушала тишину и впервые за три года чувствовала себя дома. Не в чужой съемной квартире, где каждый угол пропитан чужим присутствием, а дома, в своем пространстве, которое принадлежит только ей.

Она думала о том, что скажут коллеги, когда узнают. Наверное, кто-то будет осуждать. Как же так? Бросила мужа, разрушила семью.

Но большинство поймут. Марина точно поймет. Она сама через это прошла.

Света поймет. Остальные пото неважно. Алина устала думать о том, что скажут другие.

Три года она жила, оглядываясь на чужое мнение. Теперь будет жить для себя. Стемнело окончательно.

Алина встала, включила свет, прошла на кухню. Открыла холодильник. Пусто.

Только бутылка воды и йогурт. Надо сходить в магазин. Она оделась, спустилась вниз, дошла до ближайшего супермаркета.

Бродила между полок, складывала в корзину продукты. Молоко, хлеб, яйца, овощи, курицу, сыр. Все, что хотелось.

Без оглядки на то, заберет ли кто-то это из холодильника. Без мысли, что завтра все исчезнет в сумках Зинаиды Ильиничны. На кассе пробила сумма.

3800. Алина расплатилась картой. Своей личной картой.

И даже не поморщилась. Раньше каждая трата вызывала укол тревоги. А вдруг денег не хватит? А вдруг свекровь попросит еще? Теперь не было этой тревоги.

Деньги были ее. 5 миллионов 200 тысяч на счету, и никто не мог их забрать. Вернулась домой, разложила продукты по полкам.

Холодильник сразу стал выглядеть уютнее. Алина сварила пельмени, села есть у окна. За стеклом горели огни города.

Где-то далеко жил Кирилл с матерью. Сидели в съемной квартире, которую через три недели придется освободить. Интересно, что они делают сейчас? Наверное, Зинаида Ильинична причитает, обвиняет Алину во всех грехах.

Кирилл молчит, смотрит в пустой телефон. Или пытается дозвониться на старый номер, который она уже выключила. Алина доела пельмени, помыла тарелку, легла спать.

Завтра рабочий день, смена с 8 утра, надо выспаться. Она закрыла глаза, и сон пришел быстро, без мучительного ворочания, без звуков телевизора за стеной. Утро понедельника началось с будильника в семь.

Алина встала, приняла душ, позавтракала. Оделась в рабочее, темно-синее платье, белый халат сверху. Собрала сумку, вышла из дома, ехала в метро, смотрела на людей вокруг.

Все куда-то спешили, все были заняты своими мыслями. Обычное утро обычного города. И она теперь часть этого города, а не предаток чужой семьи.

В больнице ее встретила Марина, они вместе пили кофе в ординаторской перед началом смены. — Ты какая-то другая, — заметила Марина, глядя на нее внимательно. — Другая? — Алина улыбнулась.

— Не знаю. Легче, что ли? Лицо другое. Я развелась, точнее подала на развод.

Марина отставила кружку, посмотрела на нее с удивлением. — Серьезно? — Серьезно. Вчера отдала мужу повестку.

— И как он? — Плохо, но это его проблемы. Марина кивнула, помолчала. — Ты молодец.

Я серьезно. Многие бы побоялись. Я три года боялась.

Надоело. Они допили кофе, разошлись по своим кабинетам. День прошел в обычной рутине.

Обходы, консультации, одноплановая операция. Алина работала сосредоточенно, четко, без лишних мыслей. Только дело.

В обеденный перерыв вышла из больницы, поехала к адвокату. Елена Федоровна встретила ее в офисе, они прошли в кабинет. Документы были готовы, аккуратно сложены в папку.

«Все оформлено. Подпишите здесь, здесь и здесь». Адвокат указала на строки.

Алина подписала. «Отлично. Сейчас поедем в суд, подадим.

Процесс займет примерно месяц, если супруг не будет возражать. А если будет? Два месяца максимум. Но возражения ни на что не повлияют.

Развод все равно состоится». Они поехали в суд, подали документы. Алина стояла в очереди, держала папку с бумагами, чувствовала, как внутри что-то окончательно отпускает.

«Вот и все. Официально. Теперь только ждать».

Вернулась на работу к вечерней смене. Дежурила до одиннадцати, потом поехала домой. В новую квартиру, где никто не ждал ее с претензиями и требованиями.

Переоделась, легла на диван с книгой, читала, пока не начали слепаться глаза. Потом выключила свет, укрылась одеялом, уснула. Неделя прошла спокойно.

Алина работала, приходила домой, занималась бытом, покупала продукты, готовила, убирала. Простые вещи, которые раньше делала в напряжении, теперь приносили почти удовольствие, потому что делала для себя, а не для тех, кто считал это само собой разумеющимся. В четверг пришло сообщение от адвоката.

«Ваш супруг подал встречное заявление о разделе имущества, требует половину денег на вашем счету, ссылаясь на совместно нажитое имущество». Алина прочитала, усмехнулась. «Конечно.

Куда же без этого?» Она ответила. «Что делать?» Адвокат написал. «Ничего…