Тайна кондиционера: что обнаружил мастер в приборе, который муж запрещал чинить

Я стояла у окна, прижимаясь лбом к прохладному стеклу, и смотрела, как его серебристый внедорожник скрылся за поворотом двора. Еще одна командировка. Еще одна неделя одиночества.

Снова то странное, запретное чувство облегчения, из-за которого я чувствовала себя виноватой. В последнее время, когда дверь за Виктором закрывалась, воздух в квартире словно становился легче. Менее плотным.

— Мама, папа привез нам что-нибудь? — Тёма потянул меня за подол халата, вырывая из оцепенения.

Я посмотрела вниз и погладила сына по голове. Его волосы были влажными от пота, хотя кондиционер работал на полную мощность.

— Нет, малыш. Он же только уехал. Подарки будут, когда он вернется.

Шесть лет. В этом возрасте еще веришь, что папа уезжает, потому что так надо для блага семьи. Что эти дорогие игрушки из командировок — знак любви, а не откуп за его отсутствие. Что раздражение в его голосе — это просто усталость от тяжелой работы.

— Конечно, он вернется, мой сладкий, — машинально повторила я.

Настя, моя десятилетняя дочь, тихо сидела за столом, вяло ковыряя вилкой остывший омлет. Она даже не подняла глаз. Она давно перестала задавать вопросы про папу. Настя была наблюдательной. Слишком наблюдательной для своего возраста. Вчера вечером я видела, как она вздрагивала каждый раз, когда голос Виктора повышался.

— Доедай, Настенька, тебе нужны силы, — мягко сказала я.

— Не хочу, мам. Меня тошнит от запаха еды, — она отодвинула тарелку.

Дети растут быстрее, чем нам хочется, и замечают больше, чем нам кажется.

Мне досталась эта трехкомнатная квартира от бабушки — в старом сталинском доме с высокими потолками, лепниной и толстыми стенами, в престижном районе города. Когда Виктор и я съехались восемь лет назад, он ходил по комнатам, словно оценщик, поглаживая стены и проверяя паркет. Тогда я думала, что он восхищается уютом нашего будущего гнезда. Позже я поняла: его возбуждали квадратные метры и рыночная стоимость.

Я убрала со стола и начала мыть посуду. В голове снова застучало, будто кто-то забивал гвозди в виски. Темные пятна поплыли перед глазами, заставляя схватиться за край раковины. Это продолжалось уже три месяца. Странная слабость, головокружения, апатия. Врачи в поликлинике разводили руками, списывая всё на вегетососудистую дистонию и переутомление.

— Марина Александровна, вам нужно отдохнуть, сменить обстановку, — твердил терапевт, выписывая очередные пустышки.

Отдохнуть — легко сказать. С двумя вечно болеющими детьми, без работы (Виктор настоял, чтобы я уволилась после рождения Тёмы) и с мужем, который приезжает домой раз в две недели только для того, чтобы найти пыль на плинтусе.

— Мама, мне плохо, — Настя подошла сзади и положила тяжелую голову мне на плечо.

Я развернулась и прижала ладонь к ее лбу. Горячий. Липкий.

— Снова? Что болит, родная?

— Голова раскалывается, и в животе крутит. И ноги ватные, — прошептала она.

Я обняла ее, чувствуя, как сжимается сердце от бессилия. Настя всегда была крепкой девочкой, спортсменкой, но в последние месяцы превратилась в тень самой себя. Постоянные слезы, бледность, синяки под глазами. Тёма тоже изменился: стал вялым, капризным, перестал играть в футбол во дворе.

«Наверное, какой-то затяжной вирус. Или экология в центре города совсем испортилась», — успокаивала я себя, хотя интуиция кричала об обратном. Трое из нас болели одной и той же странной болезнью, но у нас не было ни кашля, ни насморка. Наши анализы крови были «в пределах нормы», хоть и на нижних границах.

Взгляд упал на полку с лекарствами. Там стояли яркие баночки. Витамины. Те самые, что Виктор привез шесть месяцев назад из «особой» поездки в Германию.

Я помню тот день. Он вернулся необычайно оживленным, с большой коробкой в руках.

— Это немецкий комплекс, Марина! Самый лучший, экспериментальная разработка, — торжественно объявил он. — В России такого не достать. Вся семья будет принимать каждый день. Я хочу, чтобы вы были здоровы.

Это была редкая вспышка заботы, и я ухватилась за нее. Виктор лично следил за приемом таблеток, когда был дома. Он поставил баночки на самое видное место на кухне. Каждый вечер он пересчитывал капсулы. Если он находил пропущенную таблетку, начинался скандал.

— Тебе плевать на здоровье детей? Я трачу огромные деньги, достаю дефицит, а ты ленишься проконтролировать прием?! — орал он, брызгая слюной.

Но стоило ему уехать, дисциплина хромала. Насте не нравился горьковатый привкус, Тёма давился крупными капсулами. Я, измотанная своим состоянием, часто махала рукой. И, странное дело: когда Виктор был в командировках и мы пропускали прием, нам становилось чуть легче. Но стоило ему вернуться и восстановить «режим», как симптомы возвращались с удвоенной силой.

Я отогнала эти мысли как бред воспаленного сознания. Телефон зазвонил, резкий звук ударил по ушам.

— Мариша, привет! Как ты? Жива? — голос моей подруги Светы звучал как глоток свежего воздуха.

— Голова болит, но это ничего нового.

— Слушай, я нашла контакт отличного невролога. Платный, дорогой, но он творит чудеса. Тебе нужно к нему. Это уже не смешно, Марин. Ты выглядишь как призрак.

— Витя говорит, что это психосоматика. Что я сама себя накручиваю.

— Витя твой… — Света осеклась. — Он снова уехал?

— Да. Утром.

На линии повисла пауза. Света никогда не скрывала неприязни к моему мужу. Еще на свадьбе она шепнула мне: «Он смотрит не на тебя в белом платье, а на гостей, оценивая стоимость их подарков». Я тогда обиделась. Теперь я начинала понимать, что она имела в виду.

— Ладно, не будем о грустном, — сказала подруга. — Я заеду в субботу? Привезу фруктов, посидим.

— Давай. Я буду рада.

Я положила трубку и вернулась в гостиную. Настя уже лежала на диване, свернувшись калачиком. Тёма сидел на ковре, вяло возя машинку.

— Что за мультики… — пробормотал он. — Мам, почему мои игрушки плавятся?

Я вздрогнула.

— Тёма, они не плавятся. Тебе кажется.

Кондиционер над диваном гудел громче обычного. Он выплевывал струи ледяного воздуха, от которого по коже бежали мурашки, но духота в комнате не исчезала. Странный, затхлый запах витал в воздухе — сладковатый, химический.

Я поежилась. Виктор установил эту сплит-систему два года назад. Это была целая эпопея. Он запретил мне вызывать обычных мастеров из ЖЭКа. «Я вызвал специалиста из элитной фирмы, пока вы были на даче», — сказал он тогда. — «Это сложная климатическая система с ионизацией. Теперь всё будет работать идеально»….