Тайна начальника: что обнаружил миллионер у своего сотрудника и кому он это рассказал

Я села в кресле, словно меня ударили. Они собирались признать меня недееспособной. Они подсчитывали стоимость нашего дома, нашей жизни.

— Это вырвано из контекста, — отчаянно сказал Дима. — Мы просто переживали за маму. — Переживали о чем? — перебил его Роман.

— О том, как взять ее жизнь под контроль? — О том, чтобы признать ее недееспособной и запереть в пансионате, пока вы продавали бы дом и тратили наше накопление. Наташа резко поднялась. — Это абсурд, Роман Алексеевич.

— Инсценировка вашей смерти — преступление. — Там поддельные справки, фальшивые документы. — Вы правы, — спокойно ответил Роман.

Я готов понести ответственность. Но прежде я хотел, чтобы Лена узнала правду о том, что вы задумали. Он подошел ко мне и взял меня за руки.

— Лена, последние восемь месяцев они приходили ко мне, когда ты была не дома. Сначала я думал, что они просто беспокоятся о нас, но постепенно понял, каждый разговор был направлен на то, чтобы убедить меня, будто ты теряешь способность ориентироваться, что тебе нужен контроль, что было бы эгоистично с моей стороны не оформить документы для твоей защиты. Я посмотрела на Диму, своего сына, ребенка, которого я когда-то держала на руках, мальчика, которого утешала по ночам, человека, которого любила, безусловно, 35 лет.

— Это правда? — спросила я. На мгновение я увидела в его глазах что-то похожее на стыд, но это чувство быстро исчезло. — Мам, ты не понимаешь, под каким финансовым давлением мы находимся? — У нас с Наташей долги, обязательства. — Значит, это правда, — прошептала я. Роман сжал мои руки.

Когда я понял, что происходит, я нанял частного детектива. Мы выяснили, что у Димы игорные долги более 12 миллионов, а Наташа использовала банковские карты на твое имя без твоего ведома. Мир снова начал вращаться у меня перед глазами.

— Карты на мое имя? — Три разных карты, — тихо сказал Роман, с общей задолженностью 160 тысяч. Наташа взорвалась. — Довольно, Роман Алексеевич.

Я не знаю, в какую игру вы играете, но этому пора положить конец. — Елена Викторовна, пойдемте. Ваш муж сошел с ума.

Но я не двинулась. Впервые за долгие месяцы, возможно, годы, все обрело смысл, постоянные визиты, подчеркнутая забота о моем «самочувствии», намеки на проблемы с памятью, спешка, с которой они пытались решать мою судьбу сразу после похорон. Они не заботились обо мне, они готовились избавиться от меня.

«Я никуда не пойду», — сказала я наконец, голосом твердым, каким он давно не был. — А вот вам двоим лучше уйти. Выражение лица Димы изменилось до неузнаваемости.

Он больше не был обеспокоенным сыном, передо мной стоял чужой человек, который понял, что теряет то, что считал своим. Роман помог мне пересесть на диван в кабинете, как раз когда Андрей Петрович вернулся с бутылкой воды и серьезным выражением лица. Дима и Наташа стояли у двери, как загнанные звери, не решаясь бежать или нападать.

— Лена, — мягко сказал Рома, опускаясь передо мной на колени, — тебе нужно узнать еще кое-что. Мой разум все еще пытался осознать, что мой муж жив, что он инсценировал свою смерть, что мой сын и невестка месяцами планировали лишить меня всего. Но выражение Ромы говорило, что хуже еще впереди.

— Еще. — прошептала я. Андрей Петрович открыл другой раздел папки и достал несколько фотографий. Он разложил их на столике перед нами.

Эти снимки сделал частный детектив за последние шесть недель, — объяснил Роман. — У меня дрожали руки, когда я взяла фотографии. На первый Дима входил в здание, похожее на казино.

На второй он сидел за покерным столом, ставя фишки на суммы, которые я даже представить не могла. На третий Наташа примеряла в элитном ювелирном салоне ожерелье, стоимость которого превышала наш ежемесячный платеж по ипотеке. Дима, — голос Ромы стал ледяным, — ты хочешь объяснить маме, как смог проиграть два миллиона за одну ночь, когда говорил мне, что тебе нужна помощь с ипотекой? Сын промолчал, и я видела, как напряглась его челюсть.

Роман продолжил. — Или, может быть, Наташа объяснит, как она купила ожерелье за 160 тысяч на прошлой неделе, когда вы якобы едва сводите концы с концами? Наташа заговорила первой, и вся ее сладость исчезла. — Роман Алексеевич, вы ничего не понимаете.

Это украшение — подделка. — Подделка из «Тифани»? — спросил Андрей Петрович, доставая квитанцию. — Потому что вот чек, оплаченный картой на имя Елены Викторовны Паршиной.

— Мне было так больно, будто меня ударили. — Ты использовала мое имя, чтобы купить украшение. Наташа посмотрела на меня, и впервые ее маска полностью треснула.

— Вы не понимаете, Елена Викторовна. Мы с Димой под огромным давлением. Его долги, наши расходы, нам просто нужна была временная помощь.

— Временная? — повторила я. — Как долго вы воровали у меня? Роман достал еще один документ. — По словам нашего детектива, мошеннические операции начались полтора года назад. Они использовали твои данные, чтобы открыть три кредитные карты, сделали несанкционированные снятия со сберегательного счета на сумму восемьдесят тысяч и перехватывали твою банковскую корреспонденцию, чтобы ты ничего не узнала.

Перехватывали мою почту. — Прошептала я. — Помнишь, Лена, когда Наташа предложила помочь тебе с корреспонденцией пару месяцев назад? Когда она сказала, что ей проще будет разбирать твои счета и документы? Воспоминание ударило меня, как молния. Наташа была такой доброй, такой заботливой.

— Елена Викторовна, милая, — говорила она тогда, — я понимаю, что все эти финансовые дела могут запутать. Давайте я возьму все на себя. — Роман Алексеевич так много работает, а у вас и без того забот хватает.

— Но это еще не самое страшное, — продолжил Рома, и лицо его стало еще мрачнее. — Что может быть хуже этого? — спросила я. Рома посмотрел Диме прямо в глаза. — Расскажи маме о плане насчет пансионата.

Дима мгновенно побледнел. — Я не знаю, о чем ты. — Нет, — сказал Андрей Петрович, доставая из стола маленький диктофон, — потому что у нас есть вот это…