Тайна утренних прогулок: почему девочка на самом деле выводила собак каждый день

И в этом звуке Иван понял одну вещь наверняка. Он больше не просто наблюдал за загадкой со стороны. Он шел прямиком в ее эпицентр.

Та ночь прошла для Ивана без сна. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним возникал тот шрам, выглядывающий из-под рукава девочки, и звучал ее шепот: «Ты молодец, Браво». Это имя отзывалось в его сознании неразгаданной головоломкой.

К рассвету он снова был на окраине города, припарковавшись напротив того же обветшалого дома. Окрестности были погружены в тишину и укутаны утренним туманом. Краска хлопьями облезала с деревянных стен, крыша проседала посередине, а забор кренился вперед, словно устав от многолетнего стояния.

Но изнутри доносились приглушенные звуки: сдержанный лай, тихое поскуливание, а затем тишина. Он ждал, пока она не уйдет на свою обычную утреннюю прогулку. Как только она и овчарки скрылись вдали, Иван перешел дорогу.

Каждый инстинкт кричал ему не вторгаться на частную территорию, но любопытство оказалось сильнее осторожности. Вблизи дом выглядел еще хуже, чем издали. Заляпанные грязью окна, ржавый почтовый ящик без фамилии, следы собачьих лап, вдавленные в землю, словно подписи призраков.

Он обошел дом с тыла, осторожно пробираясь сквозь заросли густых сорняков, пока не наткнулся на небольшой открытый сарай. Внутри валялись пустые мешки из-под собачьего корма, порванные старые одеяла и стопка потертых поводков. В воздухе отчетливо витал запах лекарств и собачьего шампуня.

И тут он заметил в углу добротный деревянный ящик. Пыль густо покрывала его крышку, но на ней, выведенные выцветшими черными буквами, были слова, от которых у него похолодела кровь: «Кинологическая служба, Национальная полиция». Сердце Ивана заколотилось в груди.

Значит, госпожа Лещенко была права. Это были не обычные дворовые собаки. Это были тренированные, вероятно, списанные со службы полицейские псы.

Но как же маленькая девочка оказалась одна с пятью такими серьезными животными? Внезапный лай заставил его вздрогнуть всем телом. Он резко обернулся и увидел в дверном проеме тень.

Это была не просто собака. Пес был старым, прихрамывающим, с сединой на морде. Он смотрел на Ивана долгое, напряженное мгновение, а затем развернулся и скрылся внутри дома.

Дверь со скрипом захлопнулась за ним. Иван отступил, чувствуя, как бешено стучит пульс в висках. Там внутри были еще собаки.

Возможно, раненные. Возможно, прячущиеся от кого-то. Он достал телефон и через зум камеры приблизил изображение окна на переднем фасаде.

За тонкой занавеской ему удалось разглядеть тусклое мерцание лампы. Ряд мисок из нержавеющей стали и что-то, похожее на аккуратно сложенную полицейскую форму, небрежно перекинутую через спинку стула. «Кто кого здесь на самом деле опекает, малыш?» — прошептал он себе под нос.

Пробираясь обратно к машине сквозь туман, он услышал низкое ворчание бдительной овчарки, доносящееся из-за забора. Он еще не знал, но в следующий раз он вернется сюда не один. И секрет, скрывавшийся в этом разрушающемся доме, больше не сможет оставаться в тени.

Растущее внимание общественности не могло не привлечь нежелательные взгляды. Вирусные видео, постоянные перешептывания, людское любопытство — все это привело к звонку от человека, который искренне считал, что поступает правильно. Меньше чем через неделю у дома девочки остановился белый фургон с надписью «Служба контроля животных».

Иван наблюдал за происходящим через дорогу, прячась за своей машиной. Внутри у него все сжалось от дурного предчувствия. Он не знал наверняка, что они найдут внутри, но что-то подсказывало ему, что хорошим это не кончится.

Двое инспекторов вышли из машины: один с планшетом в руках, другой поправлял на поясе чехол со шприцем-транквилизатором. «Пятеро овчарок под присмотром малолетнего ребенка? Это совершенно небезопасно, — вздохнул младший сотрудник. — Нам придется изъять их, если законный опекун не объявится немедленно».

Когда они приблизились к входу, калитка со скрипом отворилась сама. Мгновенно раздался лай — низкий, громоподобный, властный. Звук, от которого, казалось, содрогнулся сам воздух.

В течение нескольких секунд у забора выросли фигуры пятерых немецких овчарок с вздыбленной шерстью и горящими предупреждением глазами. «Ого, — пробормотал старший офицер, делая шаг назад. — Это боевое построение, они охраняют периметр, а не просто нападают».

Тем не менее, он осторожно шагнул вперед. Этого оказалось достаточно. Самый крупный пес, Браво, рванулся к калитке, страшно оскалив зубы.

Инспекторы замерли на месте. И сквозь нарастающий хаос в дверном проеме дома появилась маленькая девочка. Ее розовая курточка выглядела выцветшей, лицо было бледным, но полным решимости.

«Стой!» — крикнула она звонким голосом. Мгновенно все пятеро собак отступили, вернувшись к ее ногам, словно послушные солдаты. Ее маленькая рука легла на голову Браво, и она прошептала: «Все хорошо, тихо, они не причинят нам вреда».

Один из инспекторов нервно прокашлялся. «Милая, твои родители сейчас дома?» Она медленно покачала головой.

«Здесь только мы». Выражение лица младшего инспектора смягчилось, но голос оставался твердым. «К нам поступили жалобы, дорогая, люди очень обеспокоены, ты не можешь содержать так много собак совершенно одна».

У нее на глазах выступили крупные слезы. «Пожалуйста, не забирайте их, — прошептала она. — Они все, что у меня осталось».

Позади нее Иван разглядел в глубине дома движущиеся тени. Еще собаки, явно постарше, выглядывали из темноты коридора. Камера слегка дрожала в его руках.

Старший инспектор тяжело вздохнул. «Нам придется составить официальный отчет, — сказал он уже мягче. — Мы вернемся завтра с сотрудниками службы опеки».

Когда они повернулись, чтобы уйти к фургону, Браво низко зарычал, все его тело напряглось, как струна. Девочка опустилась на колени рядом с псом, и голос ее предательски дрожал. «Тш-ш, не волнуйтесь, мальчики, я не позволю им забрать вас».

Стоя в своем укрытии, Иван стиснул зубы от бессилия. Он понимал, что больше не имеет права оставаться безучастным наблюдателем. Завтра, когда они вернутся, ему придется сделать выбор.

Остаться в стороне или вмешаться, чтобы защитить девочку и ее тайну. Ночью небеса разверзлись. Ветер выл на Кленовой улице, словно разгневанный дух, с грохотом хлопая ставнями и срывая ветки с деревьев.

Дождь хлестал сплошной стеной, яростно барабаня по асфальту, превращая тихий район в мелькающее полотно из вспышек молний и раскатов грома. Иван сидел у окна, не отрывая взгляда от бушующей стихии. Он не мог перестать думать о девочке, о том неподдельном страхе в ее голосе, когда она сказала: «Они все, что у меня осталось».

Служба контроля животных должна была вернуться следующим утром, но его инстинкты настойчиво твердили, что беда случится раньше. Он взглянул на часы. Семь вечера.

Улица была совершенно пустынна, ни признаков девочки, ни ее собак. Обычно в это время он видел их с балкона, совершающими вечерний обход возле старой церкви. Но сегодня внешний мир казался вымершим…