Тайное становится явным: я пришла домой раньше времени и поняла, почему муж не брал трубку

— Не переживай. У нас есть запись. У нас есть факты. Они проиграют.

Утром Елена приехала в суд за полчаса до начала. Марина уже ждала у входа с портфелем документов.

— Все готово. Пойдем?

Игорь уже сидел в зале со своим адвокатом, молодым мужчиной в дорогом костюме с надменным лицом. Когда Елена вошла, Игорь посмотрел на нее. В его глазах была злость, смешанная с отчаянием. Елена села рядом с Мариной и сцепила дрожащие руки на коленях.

Вошла судья — строгая женщина лет пятидесяти, с седыми волосами, в черной мантии. Села, открыла дело.

— Слушается дело о расторжении брака между Ворониными. Истец — Воронова Елена Михайловна. Ответчик — Воронин Игорь Сергеевич. Приступим.

Марина встала первой. Четко изложила обстоятельства. Десятилетний брак, измена Игоря, план трех человек по отъему ребенка через фальсификацию документов, увольнение Елены и суд об опеке. Представила запись.

Судья надела наушники. Тридцать две минуты. В зале стояла тишина. Когда запись закончилась, судья сняла наушники и долго смотрела на Игоря. Его адвокат побледнел.

— У ответчика есть что сказать? — спросила судья.

Адвокат Игоря встал:

— Ваша честь, мой подзащитный признает факт супружеской неверности. Однако он всегда был хорошим отцом и имеет право на совместную опеку.

— На каком основании? — Марина поднялась. — На основании того, что он планировал отнять ребенка, используя подложные обвинения? Участвовал в преступном сговоре?

— Уголовное дело против него не возбуждено, — возразил адвокат.

— Пока не возбуждено, — спокойно ответила Марина. — Но расследование продолжается. А запись — прямое доказательство его намерений.

Судья постучала молотком:

— Тишина. Господин Воронин, встаньте. Вы действительно планировали отобрать ребенка, используя увольнение жены?

Игорь медленно поднялся, держась за скамью.

— Да, но я хотел лучшего для дочери. Елена постоянно на работе, ей некогда заниматься ребенком. Я думал, Маше будет лучше со мной.

— И с любовницей, которая должна была заменить мать? — сухо добавила судья.

Игорь сжал челюсти. Дверь зала распахнулась. Ворвалась Кристина — бледная, с красными глазами, в мятой куртке.

— Подождите! Я тоже хочу говорить. Я бы любила Машу. Лучше, чем ее мать!

— Удалите эту женщину, — резко встала Марина. — Она не является стороной по делу.

Охранник вывел кричащую Кристину. Дверь закрылась.

— Продолжим, — судья посмотрела на Игоря. — Садитесь. Вы осознаете, что причинили серьезный ущерб супруге? Участвовали в сговоре, чтобы лишить ее работы, репутации и ребенка?

Игорь сжал кулаки:

— Я просто хотел быть свободным. Устал от этого брака. От нее. От постоянных разговоров про деньги. Хотел другой жизни.

— Тогда нужно было развестись цивилизованно, — судья перелистнула документы. — А не устраивать это. Я выношу решение. Брак расторгается. Полная опека над дочерью остается за матерью, Еленой Михайловной. Отец имеет право на встречи раз в неделю по субботам, не более четырех часов, в присутствии матери. Алименты — четверть от всех доходов. Квартира была приобретена истцом до брака, разделу не подлежит. Ответчик обязан освободить жилплощадь в течение десяти дней.

Игорь вскочил:

— Это несправедливо! Я там жил десять лет!..