Торжество справедливости: история о том, как скрытое влияние помогло женщине защитить свои активы

Тогда продолжаем. Адвокат Марина Игоревна оказалась именно такой, какой ее описывала Тамара жесткой, профессиональной, безжалостной к противникам. Я изучила вашу ситуацию, сказала она на первой встрече.

Кабинет был маленький, но уютный. На стене дипломы и благодарности. Ваш муж допустил серьезные ошибки.

Какие именно? Главное, он недооценил вас. Он действовал так, словно вы никогда не будете сопротивляться. Не прятал следы, не заметал улики.

Все лежит на поверхности, нужно только правильно посмотреть. Марина Игоревна открыла ноутбук. Я запросила документы из реестра.

Вот согласие на дарение квартиры с вашей подписью. Она повернула экран к Виктории. Та долго смотрела на документ.

На подпись внизу страница. Это не моя подпись. Я так и думала.

Видите наклон букв другой? И завиток на последней букве. У вас он идет вверх, а здесь вниз. Вы разбираетесь в почерковедении? Марина Игоревна улыбнулась.

Я выиграла 43 дела о разделе имущества. В половине из них мужья подделывали документы. Научилась замечать детали.

Она закрыла ноутбук. Нам нужна официальная экспертиза. Я знаю хорошего специалиста, независимого, с безупречной репутацией.

Его заключение принимают во всех судах. Сколько это стоит? 40 тысяч. Но это ваш главный козырь.

Если экспертиза подтвердит подделку дела о дарении квартиры, рассыпется. А вместе с ним вся схема вашего мужа. Виктория достала конверт.

Положила на стол. Здесь 50. Сорок на экспертизу, остальной аванс за вашу работу.

Марина Игоревна взяла конверт. Не пересчитывая. Откуда деньги, если не секрет? Вы говорили, что муж контролирует все финансы.

25 лет я откладывала. По мелочи с продуктов, с хозяйственных расходов. Копейка к копейке.

На черный день. Адвокат посмотрела на нее с уважением. Вы умнее, чем думает ваш муж.

Я знаю. Артем работал параллельно. Облачное хранилище отца оказалось складизем информации.

Переписка с любовницей – это была только верхушка айсберга. Мам, смотри, он показывал экран ноутбука. Счета на оплату дома.

Все платежи шли с карты отца, но оформлены как подарки Карине. Он даже не пытался скрыть. Сохрани скриншоты.

Уже. И еще я нашел переписку с его бухгалтером. Они обсуждают, как спрятать часть доходов от налоговой.

Вот, смотри, проведем через ООО «Рассвет», там никто не проверяет. Виктория читала сообщение. Лицо оставалось бесстрастным, но внутри росло странное чувство.

Ни радость нет. Скорее, горькое удовлетворение. Человек, который 25 лет называл ее глупой и бесполезной, сам оказался преступником.

Это нельзя использовать напрямую, сказала она. Незаконно полученные доказательства. Я знаю.

Но теперь мы знаем, где искать. Верно. Найди все, что можно найти законным путем.

Публичные реестры, открытые базы данных. Информация о компании «Рассвет», ее учредителях, в связях. Артем кивнул.

Сделаю. Он помолчал. Мам, а что будет, когда все закончится? Когда отец узнает правду? Виктория повернулась к сыну.

Он узнает правду в зале суда. Перед судьей, адвокатами, свидетелями. И тогда будет слишком поздно что-то менять.

Я не об этом. Что будет с нами? С семьей? Она помолчала. Артем нашей семьи не существует уже давно.

Может быть, никогда не существовало. Был дом, были люди под одной крышей. Но семья – это любовь, уважение, поддержка.

Этого у нас не было. У нас с тобой было. Виктория улыбнулась.

Впервые за много дней искренне. Да, у нас с тобой было. И будет.

Провокация случилась через 10 дней. Виктория вернулась с рынка, несла сумки с продуктами. У дома стояла полицейская машина.

Сердце ёкнуло, но она заставила себя идти спокойно. Ровным шагом, с прямой спиной. Как учили когда-то, в другой жизни.

В гостиной двое полицейских, молодой и постарше. Зинаида Павловна сидела в кресле, прижимая платок к глазам. Рядом Геннадий с каменным лицом.

Вот она. Свекровь скачила, указывая на Викторию. Вот воровка.

Держите её. Виктория остановилась. Поставила сумки на пол.

Что происходит? Старший полицейский шагнул к ней. Гражданка поступила заявление о краже ювелирных украшений. Хозяйка дома утверждает, что вы похитили её драгоценности.

Какие драгоценности? Золотые серьги, кольцо с изумрудом, браслет, затороторила Зинаида Павловна. Фамильные ценности. Моя мать мне оставила.

А это? Эта приживалка украла. Виктория перевела взгляд на мужа. Тот смотрел в сторону.

Геннадий, сказала она спокойно. Ты позволишь своей матери обвинять меня в краже? Он пожал плечами. Мама говорит пропали.

Надо разобраться. Разобраться? Виктория почувствовала, как внутри поднимается холодная ярость. Хорошо.

Давайте разберемся. Она повернулась к полицейским. Офицер, когда якобы произошла кража? Старший заглянул в блокнот.

Заявительница утверждает сегодня утром между 9 и 11. Сегодня утром я была на рынке. С 9 до половины 12.

Могу показать чеки на них время покупки. Она достала из сумки пачку чеков. Протянула полицейскому.

Вот. 9.15, 9.42, 10.03, 10.31. Четыре покупки в четырех разных местах. С адресами магазинов.

Полицейский изучил чеки. Переглянулся с напарником. Это не доказательство.

Взвизгнула Зинаида Павловна. Она могла украсть раньше. Или ночью.

Если кража произошла ночью, спокойно сказала Виктория, то почему вы заявили, что между 9 и 11? Свекровь открыла рот. Закрыла. Открыла снова.

Я, я не помню точно. Кроме того, продолжила Виктория, в этом доме установлена система видеонаблюдения. Камера в прихожей, камера в гостиной, камера на втором этаже.

Все записи хранятся в облаке. Если хотите, можем посмотреть, кто и когда заходил в комнату. Тишина.

Геннадий резко повернулся к матери. Мама, ты говорила, что камеры не работают. Они не работают.

Я проверяла. Работают, сказала Виктория. Артем починил на прошлой неделе.

Он хорошо разбирается в технике. Зинаида Павловна побледнела. Потом покраснела.

Потом снова побледнела. Офицер Виктория обратилась к полицейскому. Я готова предоставить записи с камер.

Уверена, на них будет видно, кто на самом деле брал украшения. Если они вообще пропали. Старший полицейский убрал блокнот.

Думаю, разберемся без этого. Он посмотрел на Зинаиду Павловну. Гражданка, вы уверены в своем заявлении? Ложный донос – уголовно наказуемое деяние.

Свекровь затравлена глянулась на сына. Тот молчал. Я, наверное, я ошиблась.

Может быть, сама куда-то положила и забыла. Значит, заявление отзываете? Да. Да, отзываю.

Полицейские ушли. Зинаида Павловна бросилась к выходу, даже не попрощавшись. Геннадий остался.

Стоял посреди достины, глядя на жену так, словно видел ее впервые. Откуда ты знала про камеры? Спросил он наконец. Я живу в этом доме, Геннадий.

Двадцать лет живу. Артем починил их. Специально? Артем умный мальчик.

Он многое умеет. Муж сделал шаг к ней. Что ты задумала? Я… Виктория подняла брови.

Ничего. Просто защищаюсь от ложных обвинений. Это ведь не преступление.

Геннадий смотрел на нее долго, пристально. В его глазах мелькнуло что-то новое. Не презрение, а страх.

Ты изменилась, сказал он. Нет. Я просто перестала притворяться.

Он ушел, хлопнув дверью. Виктория осталась одна. Подошла к окну.

Руки дрожали, адреналин отпускал медленно. Телефон завибрировал. Сообщение от Артема видел через камеру.

Ты была великолепна. Она улыбнулась. Написала в ответ «Это только начало».

Встреча с Алиной произошла через три дня. Дочь пришла вечером, когда Геннадия не было дома. Выглядело измученные круги под глазами, осунувшееся лицо.

«Мама», — она села на диван, не снимая пальто. «Мне нужно кое-что тебе сказать». «Говори».

Я была неправа. Тогда, когда папа объявил о разводе. Я сказала ужасные вещи.

Виктория молчала. Ждала. Я думала.

Всю жизнь думала, что папа — герой. Что он работает, зарабатывает, содержит семью. А ты просто сидишь дома.

Бабушка всегда говорила, твоя мать — пустое место. И я верила. А теперь… Алина опустила голову.

Я видела его переписку с Кариной. Не специально он оставил планшет открытым. Там было.

Она запнулась. Он называл тебя старой клушей. Писал, что не может дождаться, когда избавится от тебя.

Что 25 лет терпел только ради видимости семьи. Я знаю. Знаешь, Артем показал мне.

Давно. Алина вскинула голову. Почему не сказала? А ты бы поверила.

Тогда, когда стояла в кабинете отца и говорила, что я ничего не умею. Дочь вздрогнула. Мама.

Алина, я не виню тебя. Ты выросла в доме, где меня не уважали. Впитала это с детства.

Трудно думать иначе, когда 24 года слышишь одно и то же. Но это неправда. Ты.

Артем рассказал мне. Про то, кем ты была до свадьбы. Про следствие.

Про дело какого-то Кривошеева. Рассказал, значит. Почему ты скрывала? Почему позволила им так с тобой обращаться? Виктория встала…