Торжество справедливости: история о том, как скрытое влияние помогло женщине защитить свои активы
Подошла к окну. Потому что потеряла себя, Алина. Когда у меня случился выкидыш, ты об этом не знаешь, но когда тебя я была беременна, бабушка обвинила меня.
Сказала, что это из-за работы. Что я сама убила своего ребенка. Она помолчала.
Я поверила. Когда забеременела, снова уже тобой ушла из органов. Думала временно.
Но временно превратилась в 25 лет. Год за годом мне говорили, что я никто. И я стала никем.
Алина встала. Подошла к матери. Обняла ее сзади.
«Прости меня». «Прощение – это поступки, Алина». «Не слова».
«Тогда скажи, что делать». «Я хочу помочь». Виктория повернулась к дочери.
«Есть кое-что». «Твой отец доверяет тебе». «Ты можешь узнать вещи, которые он скрывает от меня».
«Шпионить?» «Наблюдать». «Запоминать». «Когда он встречается с адвокатом».
«О чем говорит с бабушкой». «Какие планы строит». Алина помолчала.
«Это…» «Это сложно, мама». «Он все-таки мой отец». «Я понимаю».
«Не прошу делать выбор прямо сейчас». «Подумай». Дочь кивнула.
Направилась к двери. На пороге остановилась. «Мама, еще одно».
«Папа нервничает». «После того случая с полицией». «Он говорил с бабушкой, я слышала».
«Он сказал, она что-то знает». «Не может домохозяйка так себя вести». Виктория улыбнулась.
«Хорошо». «Пусть нервничает». Неделя до суда.
Папка с доказательствами выросла до 150 страниц. Заключение почерковической экспертизы, подпись на согласие о дарении квартиры поддельная. Вероятность 98%.
Банковские выписки. Показывающие переводы с личного счета Геннадия на счет Карины Беловой. Общая сумма – 22 миллиона за три года.
Документы о регистрации ООО «Рассвет», учредитель – формально посторонний человек, но фактически бенефициар – Геннадий. Схема ухода от налогов. Копия договора о продаже родительской квартиры Виктории, деньги ушли на развитие бизнеса мужа.
«У нас всё», сказала Марина Игоревна на последней встрече. «Железобетонное дело». Он проиграет.
А если его адвокат найдет лазейку? Не найдет. Я проверила, они наняли Сергея Владимировича Крылова. Дорогой, самоуверенный, но не слишком умный.
Он привык выигрывать за счет запугивания и связей. Против доказательств бессилен. Виктория кивнула.
Есть еще кое-что. Дело попало к судье Громову. Анатолию Петровичу.
Адвокат подняла брови. Председателю районного суда? Интересно. Обычно он не берет семейные дела.
25 лет назад мы работали вместе. Я была следователем, он прокурором. Вместе вели дело о коррупции.
Марина Игоревна откинулась в кресле. Виктория Олеговна, вы полны сюрпризов. Я не собираюсь использовать старое знакомство.
Просто хочу, чтобы вы знали. Понимаю. И ценю вашу честность.
Адвокат встала. Увидимся в суде. И помните, чтобы они не говорили, чтобы не делали, сохраняйте спокойствие.
Это ваша главная сила. Ночь перед судом. Виктория сидела в темноте, глядя на старую фотографию.
Молодая женщина в форме следователя, с острым взглядом и прямой спиной. 25 лет назад она была сильной. Потом сломалась.
Потом поднялась снова. Завтра все решится. Она убрала фотографию.
Посмотрела на свое отражение в оконном стекле. Готова? Спросила себя. Отражение молчало.
Но взгляд взгляд был твердым. Телефон зазвонил. Тамара.
Вика, я проверила твое дело действительно у Громова. Это он сам попросил. Когда увидел твое имя в материалах, попросил передать ему.
Он помнит меня. Похоже на то. Это хорошо или плохо? Виктория помолчала.
Это справедливо. 25 лет назад я дала ему шанс делать карьеру. Теперь он даст мне шанс вернуть жизнь.
Удачи, Вика. Ты справишься. Я знаю.
Она положила телефон. Посмотрела в окно, город засыпал, огни гасли один за другим. Завтра начнется новая жизнь.
Какой бы она ни была. Виктория встала. Пошла спать.
Впервые за много недель спокойно, без кошмаров. Утром она проснулась с ясной головой и твердой решимостью. Утро суда выдалось холодным и ясным.
Виктория проснулась в пять раньше будильника. Лежала в темноте, слушая, как просыпается город. Сегодня все решится.
Она встала, приняла душ, долго стояла перед шкафом. Выбрала строгий серый костюм, тот самый, в котором когда-то выступала в суде как следователь. Он висел в глубине гардероба 25 лет, но все еще сидел идеально.
Виктория посмотрела на себя в зеркало. Седина в волосах, морщины у глаз, но осанка прямая, взгляд твердый. Она снова была собой.
В дверь постучали. Артем. Мам, я готов.
Поедем вместе. Да. Они спустились вниз.
На кухне было пусто, Геннадий ночевал у матери, готовился к триумфу. Нервничаешь? Спросил Артем в машине. Нет.
Совсем? Виктория посмотрела в окно. Мимо проносились улицы, по которым она ходила 25 лет. Магазины, где покупала продукты.
Парк, где гуляла с детьми. Поликлиника, школа, почта. Обычная жизнь обычной женщины.
Сегодня эта жизнь закончится. Начнется другая. Я ждала этого дня, сказала она наконец.
Может быть, не осознавала, но ждала. 25 лет. Здание суда серое, монументальное, с колоннами у входа.
Виктория поднялась по ступеням, толкнула тяжелую дверь. В коридоре уже ждали. Геннадий стоял у окна, разговаривая с адвокатом, грузным мужчиной в дорогом костюме.
А рядом Зинаида Павловна, в черном платье и жемчугах, словно на похороны. Увидев Викторию, свекровь расплылась в улыбке. «О, посмотри, Гена!» Наша серая мышка пришла.
В каком-то старом тряпье. Даже на суд прилично одеться не смогла. Геннадий обернулся.
Окинул жену взглядом и что-то дрогнуло в его лице. Она выглядела иначе. Незгорбленная, незатравленная.
Прямая спина, поднятый подбородок, спокойный взгляд. «Нет!» Виктория, он шагнул к ней. «Еще не поздно решить все мирно.
Подпиши бумаги и разойдемся без скандала. Нет! Ты не понимаешь, с чем связываешься. У меня лучшие адвокаты.
Ты проиграешь и останешься ни с чем. Виктория посмотрела на него долго, спокойно. «Посмотрим».
К ней подошла Марина Игоревна, собранная, деловая. «Готовы?» «Да». «Тогда идем.
Заседание через 10 минут». Они двинулись к залу. Зинаида Павловна крикнула вслед «Ха-ха, сейчас оберем ее до нитки».
«Посмотрим, как запоет эта пустышка, когда останется на улице». Виктория не обернулась. Зал судебных заседаний.
Деревянные скамьи, государственный герб на стене, стол судьи на возвышении. Виктория села слева, рядом с адвокатом. Артем позади, на скамье для публики.
Через минуту вошла Алина Тихо, незаметно. Села рядом с братом. Справа расположились Геннадий с адвокатом.
Зинаида Павловна в первом ряду зрителей, сияющая от предвкушения. «Встать!» «Суд идет». Все поднялись.
Дверь за судейским столом открылась. Вошел мужчина лет шестидесяти высокий, седой, с внимательными глазами за стеклами очков. Черная мантия, строгое лицо.
Судья Анатолий Петрович Громов. Он сел, разложил бумаги. Поднял глаза на зал и замер.
Его взгляд остановился на Виктории. Секунда. Две.
Три. Виктория Олеговна? Произнес он негромко. «Это вы?» В двери повисла тишина.
Геннадий, не понимающий, посмотрел на жену, потом на судью. «Простите», — Громов снял очки, протер их. «Я просто… Вы ведь работали следователем? Дело Кривошеева, 1998? Это благодаря вам я тогда…» Он осекся.
Надел очки. Адвокат Геннадий вскочил. «Ваша честь.
Требую отвода». Очевидная заинтересованность судьи. Громов повернулся к нему.
Взгляд стал холодным, официальным. «На каком основании? Вы только что признали личное знакомство с эстицией». Профессиональное знакомство 25-летней давности, — голос Громова, — был ровным.
«Мы не виделись четверть века». Не поддерживали связь. Не имеем общих интересов.
Согласно статье 16 Гражданского процессуального кодекса, это не является основанием для отвода. «Но…» Отклонено. «Сядьте».
Адвокат сел, побагровев. Геннадий наклонился к нему, прошептал что-то. Тот развел руками.
Зинаида Павловна перестала улыбаться. «Слушается дело о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества», — продолжил Громов. Истец Воронов, Геннадий Сергеевич.
Ответчик Воронова, Виктория Олеговна. «Стороны, представьтесь». Процедура шла своим чередом.
Адвокат Геннадия говорил долго и витиевато о вкладе мужа в семейное благосостояние, о жертвах ради семьи, о неблагодарности супруге. «Мой клиент 25 лет содержал семью», — вещал он. «Строил бизнес, зарабатывал деньги»…
