Триумф после расставания: муж ждал просьб о помощи, но увидел у дома жены дорогой автомобиль

— Да, — ответила она после долгой паузы. — Любила. Давно. Того тебя, который был до денег и власти. Того мальчишку, который читал мне стихи и мечтал изменить мир. Его я любила. Но он умер, Андрей. Ты сам его убил.

Тишина в трубке была такой глубокой, что Дарья слышала его дыхание.

— Я тоже тебя любил, — сказал он наконец. — Просто… забыл, как это делается.

Он отключился, не прощаясь.

Дарья положила телефон на стол и долго смотрела в окно. За стеклом кружились первые снежинки: декабрь вступал в свои права, принося с собой холод и обещания перемен. Она победила. Она должна была чувствовать торжество, облегчение, радость. Но вместо этого ощущала только пустоту и странную, необъяснимую грусть.

Игорь нашел ее в кофейне напротив офиса — в том самом месте, где они говорили о вторых шансах.

— Ты в порядке? — Он сел рядом, обеспокоенно заглядывая в глаза.

— Не знаю, — честно ответила она. — Он согласился. На все согласился.

— Война окончена. Тогда почему ты выглядишь так, словно проиграла?

Она повертела в руках чашку с остывшим кофе.

— 15 лет, Игорь. 15 лет жизни. Ребенок, дом, воспоминания — хорошие и плохие. Все это теперь закончилось. Превратилось в пепел. И я не знаю, кто я без этого. Я была женой Андрея Крылова так долго, что забыла, кем была до него.

Игорь взял ее руку — мягко, бережно, как хрупкую вещь.

— Тогда пришло время вспомнить. Или стать кем-то новым. Ты теперь свободна, Дашка. Впервые за 15 лет. Это страшно, но это и прекрасно.

Она посмотрела на него, на этого человека, который ждал ее 20 лет, который рисковал ради нее бизнесом, который ни разу не попытался давить или торопить.

— Игорь, я хочу тебе кое-что сказать.

— Слушаю.

Она глубоко вздохнула.

— Я не знаю, что чувствую. К тебе, к себе, ко всему этому. Мне нужно время. Много времени. Чтобы разобраться, чтобы залечить раны, чтобы понять, кто я и чего хочу. И я не могу обещать тебе, что в конце этого пути мы будем вместе. Это было бы нечестно.

Он молчал, и она испугалась, что обидела его, что разрушила что-то важное.

— Игорь, скажи что-нибудь.

Он улыбнулся той самой улыбкой, которую она помнила с юности.

— Я скажу то же, что сказал месяц назад. Я ждал 20 лет. Подожду еще. Столько, сколько понадобится.

Документы о разводе пришли через неделю. Дарья подписала их на кухне бабушкиной квартиры, под присмотром матери, которая плакала от счастья.

— Наконец-то! — всхлипывала Зинаида Павловна. — Наконец-то ты свободна от этого… человека.

Дарья обняла ее и подумала: «Да, свободна». Впервые за очень долгое время. Но свобода оказалась странной штукой. Она пугала и манила одновременно. Открывала двери, но за этими дверями была неизвестность.

И где-то там, в этой неизвестности, ее ждал сын, которому она все еще должна была объяснить правду. Кирилл приехал на зимние каникулы — похудевший, повзрослевший, с новым, незнакомым выражением в глазах. Дарья встречала его на вокзале и едва узнала: за эти два месяца он превратился из мальчишки в молодого мужчину. Боль и растерянность оставили на нем свой след.

Они обнялись неловко, скованно, как люди, которые разучились быть близкими.

— Поедем к бабушке? — спросила она.

Он кивнул, не глядя в глаза.

Всю дорогу в автобусе молчали. Дарья смотрела в окно на заснеженный город и думала о том, как много им предстоит сказать друг другу. И как мало слов для этого существует.

Зинаида Павловна встретила внука пирогами и слезами. Она суетилась вокруг него, подкладывала добавки, расспрашивала об учебе, делала все, чтобы заполнить неловкую тишину. Кирилл отвечал односложно, ел без аппетита и все время поглядывал на мать, словно хотел что-то сказать, но не решался. После ужина Зинаида Павловна деликатно ушла к соседке, оставив их наедине.

— Мам, — Кирилл первым нарушил молчание. — Мне нужно тебе кое-что показать.

Он достал из рюкзака потрепанную папку.

— Что это?

— Я нашел это в кабинете отца. Перед отъездом. Он не знает.

Дарья открыла папку, и мир перевернулся. Это были медицинские документы. Справки, анализы, заключения врачей. Датированные 17 годами ранее — тем временем, когда Кириллу было несколько месяцев от роду. И среди них — результат генетической экспертизы. Вероятность отцовства: 0%.

Буквы расплывались перед глазами. Она перечитывала снова и снова, не в силах поверить.

— Мам, — голос Кирилла дрожал, — что это значит? Кто мой отец?

Дарья подняла на него глаза и увидела в них ту же боль, тот же страх, что терзали ее саму.

— Я не знаю, — прошептала она. — Клянусь тебе, сынок, я не знаю.

— Этого не может быть.

— Я никогда… У меня никого не было, кроме Андрея. Никогда.

Тогда откуда это? Она снова посмотрела на документы. Даты экспертизы — Кириллу тогда было шесть месяцев. Андрей сделал тест втайне от нее. И почти 17 лет молчал.

— Он знал, — прошептала она. — Все это время он знал.

И тут ее словно ударило током. Она вспомнила тот странный период, когда Кириллу был год. Андрей вдруг стал холодным, отстраненным. Месяц почти не разговаривал с ней, не брал ребенка на руки. А потом как отрезало: вернулся к нормальной жизни, стал прежним любящим мужем и отцом. Она думала тогда: стресс на работе. Проблемы с бизнесом. Даже не подозревала…

— Мам, — Кирилл сел рядом, взял ее за руку. — Я не обвиняю тебя. Честно. Но мне нужно знать правду. Кто я? Чей я сын?

Дарья закрыла глаза. В голове царил хаос. Она перебирала воспоминания: те далекие месяцы, когда забеременела. Они с Андреем тогда только начали встречаться, были вместе около года. У нее не было никого другого. Это было невозможно, абсурдно, нелепо.

И тут она вспомнила. Вечеринка. Корпоратив на работе Андрея, в самом начале их отношений. Она выпила лишнего, что было совсем на нее не похоже. Потом провал в памяти. Проснулась утром в гостиничном номере, одна, в своей одежде. Решила, что просто перебрала и отключилась. Андрей сказал, что отвез ее в отель, когда она уснула.

Неужели?..

— Сынок, — ее голос охрип. — Мне нужно кое-что проверить. Обещаю, я расскажу тебе все. Но сначала мне нужно узнать правду самой.

Она позвонила Андрею в тот же вечер.

— Нам нужно встретиться.

— Мы уже все обсудили, — его голос был усталым. — Документы подписаны, имущество делится. Что еще?

— Тест на отцовство. 17 лет назад. Ты знаешь, о чем я говорю?

Долгая пауза. Такая долгая, что она подумала: он бросил трубку.

— Где ты это нашла? — его голос изменился. Стал глухим, напряженным.

— Это неважно. Важно то, что я знаю. И хочу услышать правду. Что произошло на той вечеринке? Что ты мне не рассказал?

Снова пауза.

— Не по телефону, — сказал он наконец. — Приезжай завтра. Поговорим.

Она не спала всю ночь. Лежала в темноте, слушая завывания ветра за окном, и пыталась сложить кусочки головоломки. Если Андрей не отец Кирилла, кто тогда? И почему он молчал столько лет? Почему растил чужого ребенка как своего? Почему женился на ней, зная это?

Утром она поехала в их бывшую квартиру — в тот самый пентхаус, который покинула два месяца назад с одной дорожной сумкой. Андрей открыл дверь сам. Он выглядел еще хуже, чем на их последней встрече в ресторане. Небритый, осунувшийся, в мятой рубашке. От него пахло алкоголем.

— Проходи. — Он посторонился.

Квартира изменилась. Везде царил беспорядок: грязная посуда, разбросанные вещи, пустые бутылки. Великий Андрей Крылов, властелин финансовой империи, превратился в жалкое подобие самого себя.

Они сели в гостиной друг напротив друга, как два врага на переговорах.

— Рассказывай, — сказала она.

Он долго молчал, глядя в пол. Потом заговорил — тихо, монотонно, словно читал приговор самому себе.

— Та вечеринка. Это был мой деловой партнер. Вадим Корнеев. Ты его не помнишь, он уехал за границу вскоре после того. Мы с ним пили в тот вечер, много пили. Ты танцевала. Он смотрел на тебя. Так смотрел, что мне хотелось его убить. А потом я отошел на полчаса, может меньше. Нужно было решить какой-то вопрос. Когда вернулся, ты уже спала. Я подумал: устала, перебрала. Отвез тебя в гостиницу.

Он замолчал. Дарья чувствовала, как холод расползается по телу.

— Что было дальше?

— Через несколько месяцев ты сказала, что беременна. Я был счастлив. Мы поженились, когда Кириллу было два года. Ты же помнишь, все откладывали: то денег не было, то времени.

— А потом?

— Потом я стал замечать. Он рос, и я видел: не похож. Совсем не похож. Цвет глаз, форма ушей, подбородок. Я сначала отмахивался: мало ли, бывает. Но когда ему исполнилось полгода, не выдержал. Сделал тест. И узнал, что он не мой.

Андрей кивнул.

— Я хотел убить Корнеева. Буквально. Нашел его, приставил нож к горлу. Он рассказал. Рассказал, что подсыпал тебе что-то в напиток. Что ты была без сознания. Что он… — Он не договорил. Не смог.

Дарья сидела неподвижно. Внутри было пусто: ни боли, ни гнева, ни отвращения. Только звенящая пустота…