Урок не судить по внешности: что произошло, когда миллионер взял свою уборщицу на деловую встречу

— Интересный выбор спутницы. Она хоть читать умеет, или только улыбаться?

Александр сделал вид, что не услышал, или просто предпочел проигнорировать выпад. А может, он, как опытный хищник, просто ждал подходящего момента для прыжка. Вскоре подали десерт, и молодой официант неловко задел локтем руку партнера, пролив несколько капель ягодного соуса на полированную столешницу.

Бумаги, лежавшие рядом, едва не спланировали на пол. В возникшей суматохе секретарь начала поспешно собирать документы. Один из юристов подхватил увесистую папку и неожиданно протянул ее мне.

— Не могли бы вы прочитать это вслух? Просто для проверки формулировок, пока мы приводим стол в порядок. Голос у вас, судя по всему, подходящий, дикторский.

Фраза прозвучала почти как открытая насмешка. Кто-то за столом сдавленно усмехнулся. Один из присутствующих сделал приглашающий жест рукой — мол, ну-ну, давайте, развлеките нас.

Александр посмотрел на меня. В его взгляде была оценка и легкая доля иронии: «Попробуете? Или отступите?» Я едва заметно кивнула.

Я взяла в руки контракт. Бумага была плотная, глянцевая, дорогая. Страницы приятно хрустнули под пальцами, напоминая о временах, когда я проверяла диссертации. Я открыла первую страницу и начала читать.

Голос мой звучал ровно, спокойно, с той самой академической поставленной интонацией. Акценты были расставлены хирургически точно. Комната постепенно стихла, даже звон приборов прекратился.

Секретарь замерла с салфеткой в руке. Партнер убрал локоть со стола, внимательно глядя на меня. Один из юристов медленно опустил вилку.

Я дочитала абзац до конца и вдруг остановилась. На лице, наверное, промелькнуло что-то профессиональное — не удивление, а скорее глубокая сосредоточенность. Я медленно, про себя, перечитала последнюю строчку. Затем еще раз.

И абсолютно спокойно, без лишних эмоций, произнесла:

— Здесь формулировка, которая при дословной юридической трактовке полностью нивелирует пункты о равноправии активов сторон.

Я перевернула страницу, пока в зале висела тишина.

— А вот здесь, в разделе «Преимущественные права», прописан скрытый механизм, позволяющий одной стороне оспорить любой пункт третьего блока. При желании, разумеется.

Пауза затянулась.

— И, кстати, ставка налогообложения указана по старому тарифу, который отменили еще в прошлом квартале. Сейчас цифры другие.

Наступила мертвая тишина. Неплотная, вязкая, как воздух перед летней грозой. Партнер нахмурился, его лицо потемнело.

Его главный юрист резко подался вперед, буквально выхватил документы из моих рук и начал лихорадочно что-то листать. Кто-то нервно закашлялся. Секретарь залилась краской.

Александр не сказал ни слова. Он только смотрел на меня. И в этом взгляде больше не было ни иронии, ни проверки. Только неподдельное, острое внимание.

— Извините, — спокойно сказала я, возвращая остатки бумаг. — Я больше не буду вмешиваться. Просто это слишком явно бросилось в глаза.

Партнер сменил выражение лица с насмешливого на озадаченное. Он усмехнулся, но теперь сухо и напряженно.

— Ну, вы нашли себе помощницу, Саша. Настоящую умницу. Где только таких прячут?

— Случайно нашел, — ответил Александр, все еще не отрывая от меня взгляда.

После встречи в машине царила тишина. Александр сел за руль сам, отпустив водителя. Он не включил музыку, не заговорил первым, погруженный в свои мысли. Только на долгом светофоре где-то на проспекте Победы он коротко бросил:

— Вы понимаете, что только что, по сути, спасли сделку и уберегли меня от потери миллионов гривен?

Я смотрела в окно на ночной Киев. В отражении я видела его профиль, но старалась не задерживать взгляд.

— Я просто заметила ошибку, — ответила я, пожимая плечами. — Это профессиональная привычка, въевшаяся в подкорку. Раньше я преподавала право. У меня была своя кафедра. Потом… жизнь сложилась иначе. Неважно.

Он не стал расспрашивать. Только коротко, уважительно кивнул. У моего подъезда — обычной панельной многоэтажки — он вышел и сам открыл мне дверь, подав руку.

— Спасибо, — тихо сказал он, глядя мне в глаза. — И… Извините за начало вечера. За тон.

Я кивнула, позволив себе слабую улыбку. А потом пошла в дом. Медленно, стараясь не споткнуться, в том же шикарном платье, все еще аккуратно застегнутом на все пуговицы.

В этот вечер я не сразу сняла туфли. Просто стояла у окна, смотрела на спящий город, на редкие огни в соседних домах, и вдруг поняла важную вещь. Мне никто не аплодировал. Но впервые за много лет, когда я открыла рот, никто не посмеялся.

Прошла неделя. Потом еще одна. Я вернулась к своей привычной жизни: утренний автобус, набитый сонными людьми, чистка кафеля, едкий запах хлорки, от которого сохнет кожа рук. На первый взгляд, все осталось по-прежнему.

Только внутри что-то сдвинулось, как тектоническая плита. В голове то и дело всплывали строки из того самого злополучного контракта. И не потому, что я хотела вернуться в роль богатой жены. Просто мой мозг, как старая, но надежная машина, снова завелся и отказывался глохнуть.

Я старалась об этом не думать. Отгоняла эти мысли, как назойливых осенних мух. Это была случайность. Эпизод. Инцидент исчерпан.

Но случайности, как выяснилось, имеют свойство повторяться. Через две недели, сразу после окончания моей смены, охранник передал мне записку. Простая белая карточка с корпоративным логотипом. Всего одна строка, написанная от руки: «Если у вас будет время, загляните в кабинет 306»…