Загадка снимка: о чем предупредила Катю гадалка, взглянув на фото из кармана её мужа

«Чему не может? Очень даже может», — обиделась женщина за то, что ее слова поставили под сомнение. «Я никогда не обманываю. Если я что-то не вижу, то так прямо и говорю. А здесь я четко вижу кровную связь вашего супруга с этим мальчиком».

«А где он сейчас? — не выдержала Ирина. — Он с матерью где-то живет?». «Нет, — уверенно ответила женщина и очень пристально посмотрела на нас по очереди. — Вы уверены, что хотите знать эту историю?». «Конечно», — в один голос ответили мы.

«Он очень хороший, светлый мальчик, я бы даже сказала, особенный. С матерью только не повезло», — женщина тяжело вздохнула. «Когда она его родила, она была слишком молода и слишком свободолюбива. Сын был для нее в тягость, а его отец — твой муж, — она посмотрела мне прямо в глаза, — он слишком любил ее, что позволял даже такое отношение к собственному ребенку».

Я слушала как завороженная. Голос женщины звучал странно: то ли она говорила о том, что происходило в прошлом, то ли просто рассказывала историю, которая ощущалась ужасно реальной. Внутри меня все сжималось от предчувствия беды.

«Она не выдержала. Она была не готова к такой ответственности, она хотела свободы, веселья, беззаботности. И однажды… Однажды она просто исчезла. Ушла, оставив сына на попечение его отца. Он искал ее, переживал, не понимая, как такое могло случиться. Но он не упал духом. Он растил сына сам, вкладывая в него всю свою любовь и стараясь заменить мать».

Морщинки на лице женщины углубились. «Твой муж тогда был счастлив, несмотря на предательство любимой женщины. Сын был его светом, его радостью. Они были неразлучны. И вот однажды, незадолго до того, как мальчику должно было исполниться восемь лет, произошла страшная трагедия. Школьная экскурсия. Автобус со школьниками попал в аварию. Погибли все».

Она замолчала и закрыла глаза, как будто рассказывая о своей личной трагедии. Ей было так больно от этой истории, что мне стало ее по-настоящему жалко. «Твой муж поверил, что его мальчик погиб вместе со всеми. Он сам опознал его вещи, видел обломки, слышал заключения экспертов. Это горе разрушило его. Он потерял смысл жизни. И только встретив тебя, смог найти силы жить дальше, спрятав боль так глубоко, что она стала частью его самого».

Тишина, повисшая в избе, была оглушительной. Мне показалось, что мое сердце провалилось куда-то в пропасть. Перед моими глазами пронеслись образы Андрея, его замкнутости, его избегания детей. Теперь все встало на свои места.

Это был не секрет, а незаживающая рана, горе, которое было так глубоко, что Андрей не мог даже говорить о нем. Слезы текли по моим щекам, но это были уже не слезы тревоги, а слезы глубокого сочувствия. Он потерял все. Не сына, которого бросил, а сына, которого любил всем сердцем и который трагически погиб.

Это было то самое «потерял почти все до тебя», о чем он однажды обмолвился. Наступила полная тишина. Я смотрела на фотографию мальчика. Теперь я видела в его глазах не только задор, но и легкую печаль, предчувствие той трагедии, которая должна была случиться.

Женщина взяла меня за руку. На этот раз ее взгляд был другим: теплым, полным надежды. «Ты пришла к нему как свет. Ты можешь исцелить его рану… Он сам не сможет двинуться дальше, пока не отпустит боль прошлого. Ты должна помочь ему. Твоя любовь поможет ему исцелиться и сможет вернуть его к полноценной и счастливой жизни».

Она сделала паузу. Ее взгляд стал еще более проницательным, она посмотрела мне прямо в глаза. «Но у этой трагедии есть продолжение. В той аварии выжил один ребенок. Мальчик. Шансы у него были ничтожны, но ему повезло выжить. Об этом почти никто не знает, потому что никто его не искал. Во время аварии мальчика выбросило из автобуса в густые кусты, далеко от дороги. Он пролежал там почти сутки, раненый, в шоке, пока его не обнаружил один добрый лесник, обходивший свои угодья. Он выходил мальчишку, дал ему кров и тепло. Мальчик не только не помнит ничего о том дне, но и ничего не помнит о своей прежней жизни. Только лесника, который стал для него отцом. Он живет там до сих пор».

Я ахнула. Ирина уронила чашку, из которой пила чай. Такого поворота мы точно не ожидали.

«Это сын Андрея! — почти крикнула я. — Он жив?». «Да, — уверенно сказала женщина. — Он жив. И все так же живет с лесником». «Где он?» — я почувствовала, как внутри все сжимается от нетерпения.

Женщина отрицательно покачала головой. «Этого я тебе не скажу. Твой муж должен сначала принять свою потерю, отпустить боль. Когда он будет готов, когда вы оба будете готовы принять его в свою жизнь, тогда вы найдете его. Когда придет время, тебе явится знак. Не ищи. Оно само придет. Ваша судьба переплетена».

Я закрыла глаза, пытаясь осознать все услышанное. Я не знала, что сказать. «А у нас… у нас с Андреем…» — я не договорила, но женщина поняла. Она улыбнулась.

«Не переживай, у вас будет и общий ребенок. Не торопи события. У каждого человека своя судьба. Твоя судьба — помочь своему мужу и принять его уже почти взрослого сына. И только тогда ты получишь своего родного».

«Спасибо вам. Я даже не знаю, как вас благодарить», — затараторила я. Я достала кошелек и хотела положить на стол деньги, но женщина подняла руку и отрицательно покачала головой. «Убери, я твои деньги не возьму. Ты пришла ко мне с серьезным вопросом, переживая за своего супруга, пытаясь ему помочь. Купи лучше конфеты, печенье и раздай детям на улице. Это будет лучшая плата для меня». «Как скажете. Спасибо еще раз от души».

Мы вышли из дома и сели в машину. Ирина была в таком же шоке, как и я. Она даже разговаривать не могла после услышанного. Я сидела в машине, глядя в окно на проносящиеся мимо поля и кустарники, но ничего не видела. Слова этой женщины эхом отдавались в моей голове, переплетаясь и создавая новую, шокирующую правду.

«Сын Андрея жив». Это было похоже на безумный сон, но сердце, истерзанное мучительными догадками последних дней, теперь бешено колотилось от облегчения и нового, неведомого чувства — решимости. Решимости найти мальчика и вернуть в семью, чтобы наконец-то успокоить супруга и возвратить его к жизни.

Ирина, лишь отдаленно представляя мои чувства, молчала. Лишь время от времени она бросала на меня обеспокоенные взгляды, понимая, что услышанное сегодня навсегда перевернуло мой внутренний мир. «Кать, ты там как? — осторожно спросила она. — Может, остановимся, выпьем кофе?».

Я медленно повернула голову к Ирине. В моих глазах не было ни страха, ни отчаяния, только какой-то странный лихорадочный блеск. «Да, давай. Надо немного прийти в себя, я не могу поверить в то, что она сказала».

«Да, я тоже в шоке. Ты представляешь, что будет с Андреем, когда он узнает?» — спросила подруга. «Это такой ужас — похоронить своего сына, — сказала Ирина, которая сама была мамой десятилетнего мальчика, — и теперь узнать, что твой ребенок на самом деле жив. Это не просто счастье, это какой-то дар небес».

«Я не буду пока ему ничего говорить», — неожиданно выдала я. «Почему?» — искренне удивилась подруга. «Он должен знать, имеет право!».

«Мне нужно его подготовить, это во-первых. Во-вторых, нужно еще найти, где он сейчас». «Да ну, я не знаю, как ты вытерпишь и не расскажешь. Меня бы разорвало изнутри от такой информации». Я глубоко вздохнула. Впервые за долгое время я почувствовала себя не жертвой обстоятельств, а хозяйкой своей судьбы.

«Я понимаю, Ир, но сначала я должна его найти. Я должна вернуть его Андрею, но не сейчас. Она сказала, что нельзя торопиться и что будет какой-то знак. Плюс Андрей должен сначала понять, что боль можно и нужно отпустить. И я должна помочь ему в этом»…