История о том, как развод привел женщину к кардинальным переменам в жизни

Чернила на документах о разводе еще не просохли. Даниил Ковальский усмехнулся, глядя вслед своей никчемной бывшей жене Алине, которая уходила из его жизни всего лишь в том, что было на ней надето. Он выиграл эту войну. Он забрал себе дом, инвестиционный портфель и свою драгоценную свободу. Он стоял у окна в офисе своего адвоката и ждал, когда она начнет ловить такси под начинающимся дождем. Но такси не появлялось.

Вместо этого к самому бордюру подкатил специально построенный Майбах стоимостью в двадцать миллионов. Шофер в белых перчатках открыл дверь, и Алина, не оглядываясь, скрылась в салоне. У Даниила перехватило дыхание. Он узнал этот автомобиль. Он узнал герб — черную пчелу на дверце. Эта машина принадлежала единственному человеку, который мог его стереть в порошок.

Все утро было для него одной сплошной формальностью, финальным аккордом его победы. Кабинет на сорок восьмом этаже офиса «Шевченко и Партнеры» был настоящим святилищем из красного дерева и тихих, старых денег. За огромными панорамными окнами открывался вид на холодный и безразличный киевский горизонт, идеально отражавший его собственное торжество. Он развалился в своем кожаном кресле, наслаждаясь моментом великодушного победителя.

Напротив него сидел его адвокат, Тарас Шевченко, человек, чья улыбка никогда не доходила до глаз, а рядом с Тарасом — маленькая и безмолвная Алина. «Итак, Алина, — начал Шевченко, и его голос был наполнен снисходительной жалостью, — как мы и договаривались, Даниил проявил исключительную щедрость. Расчет в пятьдесят тысяч долларов, учитывая ваше отсутствующее участие в общем бизнесе, является весьма значительным жестом». Даниил наблюдал за ней. На ней было простое бежевое платье, которое он всегда ненавидел. Оно заставляло ее сливаться с мебелью.

Ее темные волосы были убраны в строгий пучок, открывая бледный и совершенный овал лица. Десять лет это лицо было его собственностью — красивым, пассивным украшением, и он вынужден был признать, что украшением скучным. Он нашел ее когда-то работающей в маленькой художественной галерее, тихой девушкой с интересом к никому не известным художникам. Он придал ей форму, подарил ей жизнь, о которой она могла только мечтать, а она отплатила ему тем, что просто молча присутствовала, занимая место.

Теперь он двигался дальше, на новый уровень. Изабелла была на двадцать четыре года моложе, обладала взрывным характером и была инфлюенсером, чья яркая энергия идеально соответствовала его собственному головокружительному взлету в «Вершине Инноваций». Он был на пороге закрытия сделки по «Проекту Оракул», приобретению с девятизначной суммой, которое должно было сделать его легендой. Он не мог тащить за собой призрака в качестве жены. Ему был нужен партнер, который бы сиял. «У тебя есть какие-нибудь вопросы, Алина?» — спросил Даниил, и его тон был тоном терпеливого учителя.

Взгляд Алины, до этого прикованный к полированной поверхности стола, поднялся. Ее глаза, глубокого, нечитаемого серого оттенка, смотрели не на Тараса, а прямо на Даниила. «Нет, Даниил. У меня нет вопросов». Ее голос был чистым, не слабым, не дрожащим, просто пустым. Это на секунду вывело его из равновесия. «Что ж, тогда…» Тарас пододвинул последний документ через стол. «Если вы просто подпишете здесь… и здесь».

Алина взяла тяжелую, позолоченную ручку. Даниил следил за ее рукой — она была твердой, без единой дрожи. Она подписалась: «Алина Каролина», ее девичья фамилия. Штрих был плавным, решительным. Она не была Алиной Каролиной уже десять лет. Она отодвинула бумагу обратно. Затем поднялась. Она не плакала, не закатывала сцену, не умоляла и не бросала оскорблений. Она просто повернулась, прошла к двери и открыла ее.

«Алина, подожди, — сказал Даниил раздраженно. — Чек? У Тараса твой чек». Алина остановилась, стоя к нему спиной. «Ты можешь оставить его себе, Даниил. Сочти это чаевыми за оказанные услуги». Она вышла, и дверь закрылась. Щелчок замка прозвучал так же мягко и окончательно, как крышка гроба. Тарас Шевченко тихо хихикнул. «Огонь напоследок. Не волнуйся, Даниил, это просто шок. Она вернется за этим чеком к понедельнику».

Даниил рассмеялся. Тревожная мысль растаяла. Скоро она поймет, что потеряла. Он подошел к окну, город лежал у его ног. Он был его королем. Он проверил свой телефон. Изабелла уже прислала ему три соблазнительных селфи. Вот оно, его будущее. Он взглянул в окно, на сорок восемь этажей вниз. Он увидел, как Алина выходит из здания. Ее бежевое платье заставляло ее выглядеть как кусок пыли на сером тротуаре. Он увидел, как она остановилась у обочины. «Давай же, Алина, — прошептал он, и на его губах играла усмешка. — Вызывай Uber. Возвращайся в ту галерею, где я тебя нашел».

Он смотрел и ждал. И тогда это произошло. Это было не такси, это был не Uber, это была машина, которая не столько ехала, сколько скользила — специально построенный бронированный Мерседес Майбах Pullman S650. Она была цвета беззвездной ночи, настолько отполирована, что казалась мокрой. Это была машина, которая существовала не для богатых людей, а для власть имущих. Она подъехала с бесшумной остановкой прямо перед Алиной.

Дыхание Даниила сперло. Его рука, держащая телефон, замерла. Мужчина в строгом черном костюме, не водитель, а профессионал безопасности, вышел с пассажирской стороны, осмотрел улицу и затем подошел к задней двери. Он открыл ее для Алины. Та, не оглядываясь, без малейшего колебания, грациозно наклонилась и исчезла внутри. Мужчина закрыл дверь, вернулся на свое место, и машина плавно тронулась с места, растворившись в потоке машин….