Ночное открытие: как увиденное на компьютере мужа изменило отношение Иры к браку

Ира проснулась от того, что в спальне было слишком светло для глубокой ночи. Сквозь полузакрытые веки пробивался холодный синеватый свет, который не походил ни на уличные фонари за окном, ни на лунный отблеск. Она приоткрыла глаза и повернула голову к той стороне кровати, где обычно лежал Андрей, но увидела лишь смятую подушку и откинутое одеяло.

Часы на тумбочке показывали 20 минут четвертого. Ира села, чувствуя, как холодный воздух обнимает плечи, и прислушалась к тишине квартиры. Из детской доносилось спокойное сопение двухлетней Алисы, а из гостиной пробивался тот самый странный свет, который разбудил ее.

Ноги сами понесли к двери, и Ира, натягивая халат поверх ночной рубашки, вышла в коридор. Андрей сидел за компьютерным столом в гостиной, откинувшись на спинку кресла, его голова неестественно склонилась набок, рот приоткрыт. А на лице застыло то расслабленное выражение, которое бывает только у спящих людей.

Монитор светился перед ним, как огромное бездонное окно в какой-то другой мир. И этот свет делал лицо мужа почти призрачным, лишенным обычных теплых красок. Ира хотела было разбудить его, подумала о том, что спать в кресле неудобно и вредно для спины, но что-то заставило ее остановиться в двух шагах от стола.

На экране была открыта почта. Нерабочая переписка с бесконечными техническими терминами и кодами, к которым Ира давно привыкла и не пыталась понимать, а обычная личная почта с яркими строками непрочитанных сообщений. Ира невольно скользнула взглядом по заголовкам и замерла, когда увидела письмо от некой Светланы Ковалевой, с темой, по поводу вашего предложения о продаже квартиры.

Сердце толкнулось в груди так резко, словно кто-то дернул за невидимую веревку, привязанную изнутри к ребрам. Ира обошла кресло, стараясь не дышать, встала за спиной Андрея и посмотрела на экран. Письмо было открыто.

Добрый день, Андрей. Спасибо за ваше обращение. Готова приступить к работе над продажей вашей трехкомнатной квартиры.

Предлагаю встретиться на этой неделе для осмотра и обсуждения цены. С уважением, Светлана Ковалева, риэлтор агентства «Новый дом». Пальцы Иры, казалось, онемели, но она все же заставила себя прокрутить мышкой выше, к предыдущим письмам в переписке.

Их было несколько. Первая датировалась неделей ранее. Здравствуйте, меня зовут Андрей, хочу продать трехкомнатную квартиру в спальном районе, площадь 72 квадратных метра, состояние хорошее.

Интересует быстрая продажа. Воздуха в легких словно не осталось. Ира стояла, уставившись в экран, и не могла осознать смысл прочитанного.

Их квартира. Та самая, в которой они жили пять лет, за которую до сих пор выплачивали ипотеку, где росла Алиса, где каждый угол был наполнен их совместной жизнью. Андрей хочет ее продать.

И ни слова ей не сказал. Руки дрожали, когда Ира открыла папку, отправленная в почте мужа. Прокручивая письма, она наткнулась на переписку с его матерью.

Валентина Петровна не пользовалась мессенджерами, предпочитая старую добрую электронную почту, и Андрей регулярно писал ей. Ира знала об этом, но никогда не читала их переписку, считая это вторжением в личное пространство. Сейчас же, охваченная какой-то лихорадочной решимостью докопаться до правды, она открыла последнее письмо.

Мама перевел еще 50 тысяч, как ты просила. Ире ничего не говори, она не поймет. Знаю, тебе сейчас тяжело с лечением, держись.

Скоро все наладится, обещаю. Ира почувствовала, как комната поплыла перед глазами. Она открыла предыдущее письмо.

Мама переводил вчера 30 тысяч. Врачи говорят, что нужны еще обследования. Напиши, сколько нужно, я найду.

Еще одно. Мама, извини, что долго не переводил, зарплату задержали. Сегодня отправлю 70.

Ира опять спрашивала, почему мы откладываем так мало. Не знаю, что ей сказать. Дальше было еще и еще.

Переписка месяцами. Ира пролистывала письма, и с каждым новым сообщением, в груди разрастался холодный тяжелый ком, который, казалось, выдавливал все остальные чувства. 50 тысяч.

30. 70. 45.

Суммы мелькали перед глазами, складываясь в какое-то невероятно страшное число. Последние полгода Ира недоумевала, почему они не могут отложить ни копейки, хотя Андрей хорошо зарабатывает. Он каждый раз говорил что-то про непредвиденные расходы, про то, что техника на работе сломалась, и пришлось покупать новую, про долги перед коллегами.

Ира верила. Она всегда ему верила, потому что за пять лет брака, он не дал ей ни одного повода сомневаться в своей честности. Руки уже не просто дрожали, а ходили мелкой дрожью, когда Ира открыла папку документы на рабочем столе компьютера.

Там среди файлов с непонятными названиями нашелся отсканированный документ. Доверенность. На имя Валентины Петровны.

Дата выдачи три месяца назад. Предмет доверенности, право распоряжения квартирой по адресу их дома, право продажи, право получения денежных средств. Ира отшатнулась от монитора, как от чего-то обжигающе горячего.

В голове шумело так, словно она стояла у водопада, и этот шум заглушал все мысли. Андрей спал, его дыхание было ровным и спокойным, а на столе перед ним лежала вся их жизнь, разобранная на кусочки и проданная по частям. Она вернулась в спальню, почти не помня дороги, легла на кровать и натянула одеяло до подбородка, но холод не уходил.

Он сидел где-то внутри, в районе солнечного сплетения, и оттуда расползался по всему телу ледяными щупальцами. Ира закрыла глаза, но перед внутренним взором вставали строчки из переписки, цифры, это проклятая доверенность. Мысли путались, наползали друг на друга, как волны во время шторма.

Валентина Петровна больна? Андрей переводит ей деньги на лечение. Но почему тогда скрывает это? Почему просит мать молчать? И главное, зачем продавать квартиру? Зачем оформлять доверенность на мать? Ира перевернулась на бок, подтянула колени к груди и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Она вспомнила последний визит к свекрови, две недели назад.

Валентина Петровна встретила их, как всегда, с натянутой улыбкой, которая никогда не доходила до глаз. Она посмотрела на Иру тем оценивающим взглядом, который всегда заставлял чувствовать себя не на своем месте, потом взяла Алису на руки и понесла на кухню кормить пирогами. Ира тогда не заметила никаких признаков болезни.

Свекровь выглядела, как обычно подтянутая, аккуратно одетая, с идеальной укладкой и неизменной нитью жемчуга на шее. Она двигалась легко, без малейшей слабости или усталости, а голос звучал бодро и даже чуть рисковато, когда она отчитывала Андрея за то, что он давно не звонил. Может, болезнь только началась? Может, Валентина Петровна скрывает ее от всех, не хочет показывать слабость? Ира знала, что свекровь была из тех женщин, для которых любое проявление немощи казалось личным поражением.

Но тогда почему Андрей не сказал жене? Неужели он настолько не доверяет ей? Или считает, что она не поймет, как написал в письме? Ира перевернулась на спину и уставилась в темный потолок. За окном начинала светать полоска серого света, легла на подоконник, и в этом свете проступили контуры знакомой комнаты. Шкаф, в котором висела их общая одежда.

Комод с семейными фотографиями на крышке. Кресло в углу, где Андрей любил читать перед сном. Все это вдруг показалось ненастоящим, декорации к спектаклю, который разыгрывался перед ней, а она до сих пор не понимала своей роли.

В детской Алиса зашевелилась и тихонько заплакала. Ира автоматически встала, накинула халат и пошла к дочери. Малышка сидела в кроватке, растерянно моргая заспанными глазами.

Ира взяла ее на руки, прижала к себе и почувствовала, как теплое детское тело немного успокаивает внутреннюю дрожь. Мама пробормотала Алиса, уткнувшись носом ей в плечо. «Тише, солнышко, тише».

«Все хорошо», – прошептала Ира, качая дочку и прислушиваясь к звукам квартиры. В гостиной что-то заскрипело, наверное, Андрей проснулся и поднялся из кресла. Ира услышала его шаги, звук закрывающийся двери ванной, шум воды.

Потом он прошел на кухню, зазвенела посуда. Обычное утро. Совершенно обычное, будто ночью не было никакого открытия, никакой страшной правды.

Ира уложила Алису обратно, погладила по голове и вернулась в спальню. Андрей уже стоял у шкафа, выбирая рубашку. Он обернулся на звук ее шагов и улыбнулся той привычной, теплой улыбкой, которую она так любила.

«Доброе утро!» «Ты рано проснулась», – сказал он, и голос его звучал так естественно, так спокойно, что Ира на мгновение усомнилась, а было ли то, что она видела ночью. «Может, ей все приснилось?» Алиса плакала, ответила Ира, стараясь, чтобы ее голос тоже звучал обычно. «А ты что так рано?» «Совещание в девять, нужно успеть», – Андрей натянул рубашку и принялся застегивать пуговицы.

«Кофе будешь?» «Сама сделаю», – Ира прошла мимо него к комоду, достала свою одежду. Они двигались по утренней рутине, как по давно заученному танцу. Андрей на кухне готовил кофе, Ира одевалась и собирала волосы в хвост.

Алиса снова заснула в своей кроватке. За окном разгорался обычный будний день, в соседней квартире заиграло радио, где-то внизу хлопнула дверь подъезда. Ира вышла на кухню и села за стол напротив Андрея.

Он листал что-то в телефоне, попивая кофе, его лицо было сосредоточенным, но не напряженным. Обычное лицо человека, который думает о предстоящем рабочем дне. Ира смотрела на него и чувствовала, как между ними вырастает невидимая стена, прозрачная, но непроницаемая.

– Как спалось? – спросил Андрей, не отрывая взгляда от телефона. – Нормально, – соврала Ира. – А ты где-то допоздна сидел? – Работа, – коротко ответил он.

– Проект горит, нужно доделать к концу недели. Ему было так легко врать. Он даже не поднял глаз, не запнулся, не покраснел.

Ира посмотрела на его руки, длинные пальцы, которые она так хорошо знала, которыми он гладил ее по волосам, держал Алису, печатал на клавиатуре те самые письма своей матери. Эти руки казались вдруг чужими. – Слушай, – сказала она, стараясь говорить небрежно, – а как там твоя мама? – Давно не звонила.

Андрей, наконец, оторвался от телефона и посмотрел на нее. В его взгляде мелькнуло что-то, что Ира не успела распознать настороженность. – Страх? – Раздражение? – Нормально, вроде, – сказал он после короткой паузы.

– Я на днях заезжал, все в порядке. – Может мне к ней сходить? – Соскучилась, – продолжила Ира, и это тоже была ложь. Соскучиться по Валентине Петровне было невозможно…