Успех вопреки прогнозам: история о том, как женщина удивила бывшего мужа своим новым статусом

— Охрана, не пускайте её сюда больше! А если не поймёт по-хорошему, выпускайте Кракена!

С такими словами разъярённая Тамара Аркадьевна выгоняла очередную самозванку, которая пыталась прикинуться её потерянной внучкой. Кракен, огромный чёрный ротвейлер, утробно рычал, глядя, как его обожаемая хозяйка выпихивает какую-то девицу с ярким макияжем.

— Ах ты, старая кляча, не найдёшь ты свою внучку! Дай мне денег, я же месяц тебя окучивала! Всё равно ты богачка, всех своих денег в гроб не заберёшь! — кричала самозванка.

Она хотела было замахнуться на пожилую женщину, пока охранник бежал на крик Тамары Аркадьевны, и, скорее всего, успела бы нанести удар, но Кракен с лаем бросился защищать хозяйку.

— Кракен, фу! — успела крикнуть Тамара Аркадьевна.

Кракен послушался команды и не стал кусать самозванку. Но собачью душу всё же отвёл, а потому девице пришлось уносить ноги в изодранном в клочья платье.

— Пропади ты пропадом, старая карга! — проклятия несостоявшейся внучки ещё долго неслись по улице.

Тамара Аркадьевна пошатнулась и схватилась за стену дома. От шока кружилась голова.

— С вами всё в порядке? Может, в аптеку сбегать? — спросил подбежавший охранник.

— Не надо, Саша, у меня всё есть. Просто переволновалась, — слабо улыбнулась Тамара Аркадьевна. — Ступай домой, твоя смена давно закончилась.

— Не могу я вас с этой врушкой наедине оставить. Говорил же, мошенница она. У меня на таких нюх, — ответил охранник.

— Семёныч задерживается. Вот приедет, тогда и уйду.

Тамара Аркадьевна благодарно кивнула и пошла к себе, ревниво охраняемая Кракеном, который, играя мощными мышцами, тихо следовал за любимой хозяйкой.

Его ещё щенком подарил Тамаре Аркадьевне сын перед тем, как сам разбился на гонках. С тех пор прошло пять лет. Но сердце матери не заживало, а вся любовь перешла к Кракену, единственному существу, которое оставил после себя её непутёвый сын Тимур.

— Почему Кракен? Что за нелепая кличка? — спросила как-то Тамара Аркадьевна у сына.

— Есть такое чудище из моего любимого фильма, — засмеялся тогда Тимур. — Ты только глянь, какая жуткая мордаха у этого собакена.

Тамара Аркадьевна посмотрела на пускающую слюни мордашку щенка и рассмеялась. Сын умел её рассмешить, хотя и проблем доставлял немало. После смерти отца он не захотел управлять компанией, предпочитая путешествовать и вести разгульную жизнь. Он так и не оставил после себя семью. Вернее, были жалкие попытки, но их быстро пресекла сама Тамара Аркадьевна, о чём жалела последние десять лет.

Слухи о том, что престарелая миллионерша ищет незаконнорожденную дочь своего сына, быстро разлетелись по городу, как бы Тамара Аркадьевна ни старалась скрыть этот факт. Вот мошенники и активизировались. После десятой по счёту такой внучки, которая не прошла проверку, Тамара Аркадьевна решила отказаться от этой пустой затеи.

И вот теперь, сидя в своём роскошном особняке, совершенно одинокая, она, поглаживая кожаный подлокотник любимого антикварного кресла мужа, смотрела на портрет сына и плакала от бессилия, проклиная себя за тот злополучный день.

— Тимур, сынок, я так скучаю без тебя. И почему я не помогла, когда она просила? Это я во всём виновата, сынок. Это кара мне за гордыню. Этот грех я буду нести до гробовой доски. Мне так тяжело на душе…

В последнее время Тамара Аркадьевна всё чаще вспоминала те мгновения, когда совершила непростительную ошибку, которую никакие деньги не помогут исправить. И каждый раз эти воспоминания окатывали её ледяным душем стыда и жалости, а слёзы подступали к горлу.

С портрета на мать смотрел молодой человек с озорным взглядом и рыжими, почти медными волосами. Эта роскошная копна волос досталась ему от матери, так же, как и веснушки на носу. Тамара Аркадьевна потрогала свои волосы — они подёрнулись сединой, а кудри уже не были такими тугими, как пружинки.

— Моё золотце! — любя говорил муж Тамары Аркадьевны и гладил её по волосам.

Но муж покинул этот мир, когда Тимур был на третьем курсе университета. Умер скоропостижно, отказало сердце, на которое глава крупной компании никогда не жаловался. Это было ударом для Тамары Аркадьевны, как и то, что сын отказался возглавить компанию отца и помочь матери, что её очень злило.

— Я не хочу умереть от сердечного приступа прямо на работе, как отец, — сказал тогда Тимур.

— И чем же ты займёшься? — негодовала мать.

— Буду жить, — ответил легкомысленный повеса, который никогда не отличался ответственностью.

Терпение Тамары Аркадьевны лопнуло, когда Тимур привёл в дом какую-то незнакомую девчонку, чтобы позлить мать. Девчонка эта была так никудышно одета, что Тамара Аркадьевна брезгливо повесила её простенькое пальтишко отдельно от своей одежды. Девушка испуганно озиралась, явно не ожидая увидеть вокруг себя такую роскошь. Сев на край бархатного дивана, она поджала ноги и сложила руки на коленях.

«Как монашка себя ведёт! Сразу видно, не была в приличном обществе», — с неприязнью подумала Тамара Аркадьевна и отослала сына на кухню за пастилой, прекрасно зная, что он её долго не найдёт, так как на кухне практически не бывает. Это пятиминутное отсутствие Тимура его мать использовала для допроса гостьи, который она с удовольствием учинила, радуясь тому, что девушка дико стеснялась и смотрела на хозяйку дома с испугом.

— Так как, говорите, вас зовут, дорогуша? — спросила Тамара Аркадьевна, рассматривая свои расписанные под гжель ногти — работу лучшего мастера города.

— Саша! — несмело ответила девушка и положила руки в карманы поношенной кофточки, пряча самодельный маникюр.

Тамара Аркадьевна хмыкнула и внимательно посмотрела на гостью сына.

— А почему такое имя? Терпеть не могу, когда по имени не поймёшь, мальчик это или девочка. Куда смотрела ваша мать?

Саша покраснела.

— Я не знаю. Я всю жизнь в детском доме прожила.

Тамара Аркадьевна в ужасе замерла и посмотрела на девушку так, будто перед ней сидит не скромная гостья, а хитрая преступница. Тимур умело надавил на больное, прекрасно зная, что мать недолюбливает детдомовских ребят, ставя их на одну доску с сомнительными личностями.

— Знаете, Саша, — растягивая слова, сказала Тамара Аркадьевна, — Тимур сейчас всё делает мне назло. Вот и вас он привёл в этот дом назло мне, понимаете? Дело в том, что моему сыну открыты все двери, потому что он из высшего общества. Но они открыты только для него, не для вас, к сожалению. Вы, я вижу, умная девушка, должны меня понять.

— Но я люблю Тимура, — прошептала Саша. — И он меня, наверное, тоже.

— Вот именно. «Наверное», — усмехнулась Тамара Аркадьевна. — Впрочем, я высказала своё мнение.

Когда Тимур вернулся в гостиную и сообщил, что никакой пастилы на кухне не нашёл, он даже не заметил, что Саша подавлена и расстроена, в отличие от матери, которая пребывала в приподнятом настроении. За ужином говорили Тимур и его мать, и то в основном между собой. А Саша молчала, робко ковыряясь в салате, отказавшись от рыбы. И не потому, что не любила её, а оттого, что не знала, какую вилку выбрать из разложенных перед ней столовых приборов.

— Отчего вы не едите, Саша? Не нравится? — спросила Тамара Аркадьевна.

— Ой, что вы, всё выглядит очень аппетитно. Просто я не голодна, — краснея, ответила Саша.

И будто протестуя против слов хозяйки, её желудок громко пробурчал, ввергнув Сашу в ещё большую панику. Тамара Аркадьевна насмешливо поджала губы, а Тимур попросту ничего не заметил.

Когда Тимур и Саша ушли, Тамара Аркадьевна позвонила подруге.

— Люда, ты не поверишь, кого притащил в дом мой Тимка.

— И кого же? — зевая, спросила подруга.

— Ты когда-нибудь видела бездомную кошку? Так вот, эта деваха ничуть не лучше, — смеясь, ответила мать Тимура. — И это сын сделал мне назло. Вот поросёнок!

Подруги смеялись над глупыми поступками своих детей, а потом их разговор плавно перешёл в обсуждение нарядов к осеннему корпоративу, который каждый год устраивала компания Тамары Аркадьевны. Попасть на это мероприятие считалось большой честью.

На следующий день университет, где учились Тимур и Саша, гудел от новости: самый видный и богатый парень встречается с обычной неприметной девчонкой. Все показывали на Сашу пальцем и удивлялись, как такая простушка смогла захомутать такого красавчика.

— Ты посмотри на неё, это же чучело, — смеялись между собой местные красотки, которым Тимур в своё время дал отворот-поворот. — Она ведьма, что ли, околдовала его? Разве эта растрёпа достойна такого парня? Точно ведьма.

Однако правду знали лишь трое человек, и Саша в этот маленький круг не входила. Тимур поспорил со своими друзьями, что охмурит отличницу и «синего чулка» Сашу. Девушка ни с кем из них до этого не общалась, а свидания у неё были лишь с книгами в библиотеке, где она проводила много времени. Преподаватели её любили и уважали не только за то, что сирота из детского дома поступила в престижный университет без всякой помощи и протекции, но и показывала отличные результаты, поднимая престиж родной альма-матер.

— Да ни за что тебе не очаровать эту девчонку. Она странная, — говорили друзья, — и пошлёт тебя куда подальше.

— А спорим, что не пошлёт! — рассмеялся азартный Тимур. — Готовьте ваши денежки.

И, набравшись терпения и захватив парочку энциклопедий, он шагнул туда, куда не ступала нога мажоров-студентов, коим он и являлся, — в читальный зал. К удивлению друзей, Саша не только в первый день не прогнала Тимура, но и разрешила проводить себя до общежития, а дальше Тимур умело закрутил лёгкий роман с тяжёлыми последствиями. Он выиграл спор, доказав свою неотразимость, и сразу же охладел к объекту пари, а Саша забеременела.

Когда она сказала ему об этом, Тимур даже глазом не повёл.

— Это твои проблемы, — холодно ответил он. — Я могу помочь деньгами и только. Ещё твоего ребёнка мне тут не хватало. Ты дикарка, что ли? Куда смотрела?

— Но это и твой ребёнок, — плача, сказала Саша, надеясь, что в Тимуре проснётся чувство любви или хотя бы ответственности.

Но ни того, ни другого в Тимуре не было. Он любил лишь деньги и свободу, которую они дарили. И Саша это поняла, глядя в глаза тому, кто врал ей про любовь. Она молча развернулась и ушла. А потом Саша узнала о позорном споре, в котором ей «посчастливилось» стать главной героиней. Узнала совершенно случайно, в душевой общежития. Устроившись в дальней кабинке, Саша услышала, как две девушки, не заметив её, обсуждали отношения Саши и Тимура.

— Представляешь, как Сашка опозорилась? Её использовали как дурочку. Неужели она не поняла, что не пара этому мажору? Ты машину его видела? — смеясь, спросила одна у подруги.

— А её башмаки? — ответила другая.

Обе девушки безжалостно рассмеялись и ушли. А Саша осталась, и никто не заметил, как она плачет. Лишь густой пар сжалился и скрыл от всех её страдания. Ещё через неделю Саша отчислилась из университета, несмотря на уговоры педагогов. Она физически не переносила того, как Тимур ходил мимо, обнимая другую девушку, словно сошедшую с обложки глянцевого журнала. Больше Сашу никто не видел. А через неделю все забыли о том, что она вообще существовала.

Одним июньским вечером в дом Тамары Аркадьевны постучали.

«Опять Тимур ключи не взял», — подумала она и поспешила на первый этаж, шурша по полу длинным халатом из натурального шёлка. Но, открыв дверь, хозяйка дома встала как вкопанная, с ужасом глядя на видение из прошлого, о котором давно забыла.

— Это ты? — сдавленным голосом спросила Тамара Аркадьевна.

— Я, — тихо сказала Саша. — Пустите меня, пожалуйста. Это ребёнок Тимура. Врачи сказали, что будет девочка.

На улице бушевала гроза. Ливень стучал по крыше, как заправский барабанщик, превратив одежду девушки в мокрые тряпки. Саша была на последнем месяце беременности. В руках она держала большую спортивную сумку. У Тамары Аркадьевны пропал дар речи, когда она увидела Сашу в таком виде. И гнев снова воспылал в её душе.

— Уходи, тебе здесь не рады. У Тимура давно другая девушка, а насчёт ребёнка ещё нужно доказать.

— Но мне некуда идти. Я люблю Тимура, и это его ребёнок. Почему вы мне не верите? — рыдала Саша, а её слёзы смешивались с дождём.

— Приличные люди предупреждают перед тем, как нанести визит, понятно? Вон отсюда, нахалка!

И Тамара Аркадьевна в сердцах захлопнула двери перед самым носом девушки. Почему-то она поверила, что ребёнок, которого носила Саша, на самом деле от сына. Это Тамаре Аркадьевне подсказывало сердце. Но она не могла смириться с тем, что её невесткой может стать эта детдомовка. Неизвестно, что за малышка родится. А вдруг вся в бабку-пьяницу пойдёт? Или кто там у этой нищенки родители?

И невдомёк было богачке, что родители Саши погибли от рук пьяного водителя, такого же лихача, как её избалованный сынок. Что ж, сытый голодного не разумеет, и Саша это поняла, когда уходила в никуда, подальше от проклятого дома.

И теперь, спустя годы, Тамара Аркадьевна, раскаявшаяся и одинокая, сидела в роскошном зале своего особняка и думала о внучке.

«Где же ты, моя внученька? Так хочется узнать хотя бы, как тебя зовут», — думала пожилая женщина.

А на другом конце города молодая женщина по имени Юля посмотрела в окно и вздохнула. Вечер опять наступил незаметно для неё. Фонари зажгли свои лампы, а окна близлежащих зданий всматривались в темноту ярко-жёлтыми глазами.

— Пора домой, девочки, — громко сказала она и зашла в помещение, где с десяток швей-мотористок строчили на больших швейных машинах.

Недавно поступил крупный заказ, и работницы не поспевали к сроку. Юле, как заведующей ателье, пришлось пообещать весомую добавку к квартальной премии, и женщины согласились на дополнительные часы работы. Раньше у Юли имелась собственная швейная мастерская, где она была и хозяйкой, и работницей в одном лице. Но свой маленький бизнес пришлось продать, чтобы помочь мужу. Дмитрий держал автомастерскую, которая требовала серьёзной модернизации, и Юля решила помочь единственному родному человеку, который у неё был.

Мать Юли три года назад ушла в мир иной, и дочь до сих пор ощущала пустоту в душе, словно из её сердца выдрали здоровенный кусок. Отца своего Юля не знала, да и не хотела знать. Мать пыталась рассказать дочери историю семьи отца, но Юля каждый раз обрывала её, гневно встряхивая копной медных кудрей.

«Не хочу ничего знать, мама. Этих людей для меня не существует. Они отказались от меня ещё до рождения, а тебя унизили. Тебе даже пришлось уехать из того города. Мы есть друг у друга, и этого достаточно».

«Как скажешь, доченька, — улыбалась мать, любуясь красавицей дочерью, — но ты так похожа на своего отца, просто уму непостижимо».

Как назло, Юля и вправду пошла в своего отца, словно судьба смеялась над и без того хлебнувшей горя женщиной. Когда Юля окончила школу дизайнеров одежды и начала работать на себя, сняв маленькую каморку под лестницей в торговом центре, вскоре к ней выстроилась очередь из желающих выглядеть модно за небольшие деньги.

«У тебя безупречный вкус, как у матери твоего отца», — говорила мама Юли, примеряя очередной наряд, сшитый руками дочери. — «Ты талантлива, дочь. Тебе в большой город надо».

«Мне здесь хорошо с тобой», — отвечала Юля и обнимала мать.

Как оказалось, Юля ошибалась. Она всё же уехала в город вслед за своим мужем Дмитрием, с которым познакомилась, когда тот обратился в её мастерскую, чтобы подогнать брюки. Так Юля попала в родной город отца и матери, которая категорически отказалась даже в гости приезжать. Дочь понимала её боль, а вот зять — нет.

«И сколько мы будем туда-сюда гонять? Пусть твоя мама переезжает сюда. Так всем будет легче», — не раз высказывал Дмитрий жене.

«Маме здесь плохо. Разве ты не понимаешь?» — спорила Юля.

«Ой, да та история уже быльём поросла. Никто и не вспомнит», — махал рукой Дмитрий.

«Зато она не забыла», — упрямо говорила Юля.

«Иди, заводи машину».

И Дмитрий, недовольно звякая ключами, шёл в гараж. Когда мать Юли умерла, её похоронили в том же маленьком городке, где добрые люди приняли её и помогли обрести дом.

Юля посмотрела на часы. Было поздно. «Опять Дима ругаться будет, что задерживаюсь», — подумала она и глянула в телефон. Пропущенных звонков от мужа не было, что показалось ей странным. Ещё полгода назад он бы оборвал весь телефон, а сейчас даже сообщения нет. Списав всё на его усталость, Юля вызвала такси. Идти до остановки и ждать автобус просто не было сил.

В последнее время на работе задерживалась не только она. Дмитрий, задумав расширить бизнес, построил рядом со своими автомастерскими офис, чтобы привлечь более состоятельных клиентов. Разбогатеть было его золотой мечтой с юношества. И Юля поддержала Дмитрия, отказавшись от своего бизнеса в пользу большого «семейного дела» — по крайней мере, так свои мастерские называл Дмитрий.

Мать Юли тогда была ещё жива и волновалась по этому поводу.

«Зачем ты, дочка, яйца в одну корзину кладёшь? Тебе моего примера мало? Ты должна быть независима от мужа. Пусть он хоть золотой будет, — тревожилась мать. — Откладывай хотя бы деньги на чёрный день».

«Мои деньги удачно вложены, мам. Не переживай. Мы же семья. Дима обещал меня сделать владелицей. А потом мы начнём и машинами торговать. Всё будет хорошо», — успокаивала Юля маму…